Кофейный аромат в сочетании с музыкой заставил его изменить привычку и вместо стандартного чая, он заказал тройную порцию кофе; после присел за свободный столик, в самом конце зала, меж античной мраморной статуей и громадным полотном Матиса, на котором фигуры облаченные в красное, двигали шашки на черно-белой доске. Легкий ветерок проник сквозь открытые двери, подхватил аромат маслянистого кофе, да разнес его во все концы заведения; пластинка граммофона продолжала крутить Вивальди, летняя симфония подошла к концу и настала пора осенней баллады, которую разбавлял запах улицы вперемешку с кофейными зернами. Из этого угла, было видно буквально всё заведения разом: каждая деталь интерьера, каждый столик, название книг стоящих на полках, серебряные узоры шкатулки, причудливые пятна на потолке, лица каждого посетителя, сдержанные жесты бармена, а сквозь открытые двери была видна улица: лужа на дороге, солнечные блики в её отражении, ярко-пылающая звезда средь бездонного чистого неба, опавшая листва посреди тротуара, улыбки прохожих… Черная кошка, в белоснежных сапожках, показалась в дверном проеме, неторопливо она подобрала хвост под себя, мягкими лапками помяла порог, уселась перед дверьми, лукаво улыбнулась и обратила свой малахитовый взор прямо навстречу ему. Знакомый глас, внезапно и вновь, зазвучал в его голове: «Дорога бытия есть бессмысленна когда путь сей предопределен лишен элемента случайности вспышек света внутри азарта страсти любви и когда безликая серость становится нормой законом единственным правилом тогда жизнь окончательно утрачивает свой смысл когда пелена спадает со ступеней будущего когда апатия приходит на смену пылу когда каждый шаг предопределен тогда и заканчивается жизнь ибо противоречит все это нормам природы ибо в безвестности скрыта жажда свершений стремлений к совершенству ибо лишь ожидание счастья привносят смысл в сей мир надежда дружба любовь… Лилит!»
Грязный черный ботинок пнул кошку в бок, та отлетела в сторону, раздалось её злое шипение, следом грозное мяуканье, которое обычно издают кошки пред боем, но темные фигуры, пнувшие животное, не обратили на неё никакого внимания и три пары ног, переступили порог сего заведения. Черная полицейская тройка, властными шагами прошла в центр зала, недоверчиво оглядела столы, презрительно хмыкнула и подошла к стойке бара; все трое были как на подбор, смотрели на людей с одинаковой злостью, шагали синхронно да хмыкали разом. Пока они делали заказ, бармен дружелюбно улыбался им, пытался завести разговор, но лики их оставались озлоблены. Приняв заказ, бармен предложил им присесть и лишь когда они отошли, дружелюбие на лице его, сменилось холодным презрением.