- Что произошло? - спросила она строго, когда Рус пришел к ней “на ковер”.
- Я слышал, как Юрка плакал, и решил успокоить его, - просто ответил Рус, слегка улыбаясь.
Больше ничего Анастасия Федоровна не добилась, и ограничилась лишь замечанием. “Снова испугалась мальчишки”, - укоряла она себя потом. Но в глубине души уже готова была признать, что он не такой, как остальные. Что у него дар. И решила присмотреться к парню получше.
Юрка с тех пор плакать перестал, и дом больше не вспоминал. И хотя Рус больше не ночевал в его постели, у мальчика появлся кумир. Юрка ходил за Русом по пятам. Эта странная дружба поначалу удивляла учителей и воспитателей, но потом они заметили, что Юрка становится открытым, общительным, и, что не характерно для маленького обитателя детского дома, доверчивым. Нельзя было не признать, что именно Рус хорошо повлиял на Юрку.
После Юрки, да и во время него, были Вадик, Никита, Саша-Слон, еще один Вадим и Зоя-Пацанка. Это из тех, кто были преданы Русу до самого его выпуска. Больше всего было птенчиков, которых он пригревал в своих руках ненадолго, а затем они, получив свою порцию любви, спокойствия, уверенности и доверия, улетали от него.
Из взрослых никто толком не знал, что они вместе делают. Да и не интересовались - главное, что новенькие быстро успокаивались, попав под влияние Руса, а сам подросток никому не доставлял хлопот, в отличие от его сверстников, которых интересовали совсем другие вещи - более типичные для подростков, чем младшие дети.
Рус никогда не сбегал, не буянил, не требовал повышенного внимания, и его оставили в покое, и даже стали считать помощником, и втайне восхищаться. Никто из старших больше не хотел возиться с малышней. И взрослые посчитали, что Рус, который не мог завести друзей среди ровесников, так восполняет недостаток общения. Сверстники же даже не дразнили его, предпочитая не связываться - настолько он был чуждым и не вписывался ни в одну компанию.
Когда Русу исполнилось восемнадцать, Анастасия Федоровна, давно отказавшаяся от своего первоначального намерения сбагрить мальчишку как можно скорее, предложила ему остаться, и даже готова была выделить полставки воспитателем. Но Рус оставаться не хотел.
- Ну куда ты пойдешь, Наумов. Оставайся здесь, мы же видим, как хорошо ты управляешь с младшими, нам пригодится такой воспитатель, как ты.
- Нет, Анастасия Федоровна, я решил. Я учиться хочу.
- Куда тебе учиться, вуз тебе не светит, а тут и работа, и с жильем поможем.
- Я в колледж пойду.
Анастасия Федоровна закатывала глаза и пыталась аргументировать, но Рус, по своему обыкновению, сказав один раз, на вопросы больше не отвечал. И директриса прекращала расспросы и уговоры, снова увидев в глазах парня то же самое, что увидела впервые - когда она приехала в детдом, а он стоял под вишневым деревом. Это что-то пугало ее, принося ощщущение неотвратимости, неизбежности, и чего-то скорбного.
В армию Руса не взяли - у парня было слабое сердце. Поэтому, сразу после детдома он поступил в колледж, как и собирался, чем удивил всех работников детского дома.
Получил комнату в общежитии, но друзей там так и не завел. Со сверстниками у него никогда не ладилось, не говоря уже о девушках. Высокий и симпатичный, со своими огромными необыкновенными глазами, Рус мог бы привлекать внимание девчонок, но для него они были не просто существами с другой планеты - они обитали будто в разных плоскостях, и точек пересечения не находилось.
Выбор колледжа всех удивил. Все - это несколько воспитателей и Анастасия Федоровна, которая была самим близким к нему взрослым - по крайней мере, тем взрослым, которому позволялось как-то влиять на Руса. Они отговаривали парня, предлагая ему выбрать более “земную”, денежную специальность. Но никто за годы детдома не стал для него авторитетом и не мог повлиять на смену его решения, даже Анастасия Федоровна, которая вскоре после ухода Руса столкнулась наяву с тем, что увидела тогда в глазах мальчика. Вскоре после его ухода она погибла в ужасной автомобильной аварии.
Рус же был упертым там, где хотелось ему. Поэтому на факультете народного художественного творчества он оказался чуть ли не единственным парнем.
Сразу же Рус устроился на работу в местный дом культуры - ему повезло, как раз освободилась ставка, и его приняли руководителем отделения художественных промыслов. Никто никогда не обращал раньше внимания на то, что у Руса, оказывается, был еще один талант: он мог превращать обычные материалы в удивительные вещи. Под его руководством дети лепили из глины, резали по дереву, расписывали доски и у каждого, кто работал с Русом, получался маленький шедевр.