Я не соглашался. Мой друг в Париже снимал за тысячу евро нереально приятную мансарду на бульваре Сен-Жермен прямо у метро. В Москве же хозяева отказывались показывать квартиры ценой в 1200 евро в то время, когда удобно мне (хозяева, как правило, жили за городом, и устраивали смотрины раз в неделю, сразу для всех, по принципу «вас много — мы одни», что было сущей правдой). Тем, кто не отказывались, ставили условия типа содержать их кота, или требовали предоплату за полгода вперед, или московскую прописку.
Это был фильм Хичкока с героями Феллини. Он длился, пока однажды я, вернувшись домой, не обнаружил, что в квартире вслед за ванной исчез унитаз. Таджик-гастарбайтер, улыбаясь белозубой улыбкой Азии, сообщил, что новый горшок будет через два дня. Я уже знал, что рабочий снимал квартиру на первом этаже моего подъезда, только примерно с дюжиной сотоварищей. То есть он был мне, может, двоюродный, но брат по Москве. И я дрогнул. Я позвонил Руслану и сказал, что согласен на повышение планки.
Так что пишу я этот текст в профессорской однокомнатной квартире. Два шага до Тверской. Есть сквер, где я бегаю по утрам. Правда, в кухню влезают либо стол, либо холодильник, поэтому холодильника в кухне нет. Из мебели есть диван и шкаф-купе, дверцы которого имеют привычку вылетать из пазов с диким грохотом. Слышимость в доме на уровне видимости, а занавески прозрачные, а шторы не повесить, потому что карнизы брежневские и поломанные.
Отдаю я за эту квартиру зарплату «Огонька» плюс, наверное, еще половину профессорской зарплаты.
Но жизнь налаживается. Холодильник я уже заказал, а стол из кухни перенес в комнату. Он, правда, старый, колченогий и качается, как бычок на доске, так что компьютер, того гляди, упадет, и мне пора дописывать.
Как я буду из этой материальной ситуации выкручиваться?
Ну, дело в том, что у меня самого в Петербурге есть на сдачу в центре у Петропавловки отличнейшая квартира — и с прекраснейшим, кстати, ремонтом.
Эй, ни у кого нет на примете парочки иностранцев?!
Ваши 30.
Господа страхующиеся
На только что прошедшую в Москве выставку «Вся недвижимость мира» следовало сходить не ради недвижимости (реклама про «лучшие проекты» бессовестно врала). Идти следовало ради приценивающихся к недвижимости мира, то есть нас с вами
Три года назад я, признаюсь, обмишурился. Сверхэнергичный режиссер, шоумен, журналист и человек-оркестр Федя уговорил меня отужинать с его знакомой из Лондона.
— Федь, а кто она?
— Директор «Хэрродза».
Тут, собственно, мне Федя был уже и не нужен. В дорогущий универмаг «Хэрродз», владение Мохаммеда аль-Файеда (отца Доди, сердечного друга принцессы Дианы), я, как и подобает разумному лондонцу, в свое время хаживал исключительно в сезон распродаж, во время которых мной там были прикуплены дивный military — свитер и красного цвета носки до колен — я немедленно напялил это добро на себя, поскольку прагматично оценил ужин как прелюдию к получению золотой дисконтной карты процентов на 40 или сколько там у аль-Файедов полагается.
Зайдя в зал очередного дорогущего ресторана Аркадия Новикова, я с ужасом понял, что дал маху. Ужин был чопорным, в деловых костюмах. Я пытался пошутить по поводу алых, как паруса, носков, но неловкость повисла в воздухе. Мы обменялись карточками. На кусочке картона значилось, что Ширли Хамфри является не то чтобы директором, но директором по маркетингу. И не то чтобы «Хэрродза», но «Хэрродз Истейт», то есть отдельной компании, занимающейся не дорогими шмотками, а дорогущей недвижимостью. Той, что составляет в Лондоне район «маленькой Москвы», «Москвы-на-Темзе», — Белгравии, Кенсингтона, Челси и прочего нерестилища российского олигарха.
Пот по спине потек тонкой струйкой, как кран в коммунальной квартире: я запомнил урок.
И если бы с тех пор я принял все приглашения на все обеды, коктейли и ужины, на которые меня зазывали торговцы дорогой зарубежной недвижимостью, от Лазурного Берега до Беверли-Хиллз, то сильно сэкономил бы на бюджете.
Мир стал привыкать, что у русских есть деньги, мир стал русских к себе зазывать. Я уже не удивлялся, когда в Норвегии, на горнолыжном курорте Хемседал, мне рассказывали, что обычная hytta (хютта, коттедж, фазенда, норвежская дача) стоит 450 тысяч евро, но что есть тут одна за 5 миллионов — так ее строили именно для ваших, для русских.