А ещё Исаев пахнет приятно. Морем, солью, остатками своего свежего одеколона, который обвивает. И кожа у него горячая, запредельно. Как минимум в том месте, где прижимается моя щека.
– Я тебя ударю, Ник! Всю силу вложу, а тебе потом к пластическому хирургу идти. Пусти меня, от греха подальше.
– Ну как же? – дёргает плечом, заставляя посмотреть в лицо. Упирается лбом в мой, скользит губами по щеке. – Ты же угрожала ударить, а я себя люблю. Пока в моих руках – не сможешь биться.
Смотрю в его глаза, злюсь и закипаю, сгораю и растворяюсь. Он смотрит так тепло, улыбка перетекает в мягкие прикосновения губ к коже. Щека, подбородок, виски. Он задабривает меня, а я ничего не могу сделать.
Просто смотрю на мужское лицо, как бегает его взгляд от моих глаз до губ и обратно. Быстро, лихорадочно, у меня так же сердце стучит. И всего одна мысли остаётся.
Поцелует или нет?
– Знаешь, это заразно.
– Что?
– Любовь к насилию. Марго вечно дерётся, бедный Ромка. Теперь ты.
Упоминание подруги чуток отрезвляет, сработает как триггер. Вспоминаю, что вообще-то не собираюсь подпускать к себе Ника, позволять подобное.
Вместо поцелуя толкаю парня в грудь со всей силы.
Какой же ты идиот, Исаев.
Глава 10
Ник
– Тормози, Ник, - стараюсь остановиться девушку, но та разошлась не на шутку. Толкает меня, вырывается и летит к двери. – Что с тобой такое?
– Нахрен пойди, Исаев. Ты мне уже поперёк горла стоишь, понял?!
– Не выражайся.
Повторяю любимую фразу отца, при том что он сам матерился хуже некуда. За что постоянно получал нагоняй от мамы, что при детях нельзя говорить лишнего.
И при ней тоже. Мама всегда была тихой и скромной, но казалось, что отец будил в ней Дьявола, не меньше. Выводил своими поступками, видимо так же, как и я Нику.
– Я буду выражаться так, как захочу! Ты мне уже вот тут, - прислоняет ладонь ребром к горлу. – Тут вот сидишь. Тебе не до кого пристать или что? У тебя вот Агата есть, к ней иди. А меня… Меня оставь ты уже в покое, пожалуйста.
– Эй, Ники.
Не понимаю, где мог так перегнуть. Девушка не из тех напуганных, кто за каждое лишнее касание будет трястись. И даже если реально с Тома встречается, если всё серьёзно у них – что это за парень такой, что её кроет?
Или чисто из-за меня? Проштрафился, надавил слишком сильно? Да я прекрасно помню, как Нике нравились мои касания. Когда мы были вдвоем в номере, как подставляла шею, как шептала что-то сбивчиво. Была похожей на нимфу с растрепанными волосами и горящим взглядом.
– Иди ко мне, - знаю, что опять на те же грабли да с разбегу, но тяну девушку в свои объятия. – С чего ты так распсиховалось.
– Ты. Меня. Достал, - в подтверждение ещё и кулаком бьёт по плечу, но не сильно. – Я не хочу твоих приставаний, Ник. Правда, мне оно не нужно. У меня… Тома вот есть, всё нормально в жизни. А ты будто ураган, решил всё разрушить. Ещё и лодка эта, и университет, и…
– И всё навалилось, а я добил? Давай-ка.
Утаскиваю её к кровати, сжимаю в своих объятиях. Ника барахтается для вида, но после замирает на моих коленях. Не двигается почти, только бурчит о том, какой я идиот. Это я и без неё знаю.
– С универом что?
– Да достало всё. Ещё один год, после, может, магистратура. Тут дурацкая система, меня она бесит. Отец пристал, чтобы я точно магистратуру получила. Только я же сразу на профессию пошла. В плане, вот что бакалавр сразу заканчиваешь с практикой. У меня вроде каникулы, а я уже готовлюсь. Потому что не вывожу их экзамены.
– До этого же ты сдавала. И сейчас всё получится.
Фиговый из меня утешитель, я не знаю, как с истериками бороться. Да и не было у меня таких девчонок, чтобы права качали. Сестры могут, но им позволительно. Да и я точно не лез успокаивать, у меня выдержки не хватало на такие мероприятия.
Вот, сегодня на Агату рявкнул, хотя она же не специально браслет топила. Просто так получилось. Даром, что ей двадцатник, она из той категории принцесс, которых обижать не стоит.