Животное? Мышь, крыса? Слишком крупное для крысы… Может несколько?
Плохое предчувствие заставило попятиться. Я уперся ладонями, толкая себя назад, но сверху что-то помешало, зацепившись за ремень, и резко остановив. На автомате, не выпуская из виду грязный мешок, я безуспешно дернулся несколько раз.
- Сань… Саня!!!
Со стороны входа никто не ответил. А вот движение в мешке прекратилось. Расширенными от ужаса глазами, я следил за его поведением, нервно хватая ртом остатки воздуха. Дышать становилось все тяжелее, по лбу крупными каплями покатился пот. Я даже не понял, когда именно это произошло, но внутри мешка вспыхнули две красные точки. Вспыхнули и зависли на одном уровне. Будто две одинокие лампочки новогодней гирлянды внезапно загорелись во тьме. Мои глаза буквально полезли из орбит от охватившего меня, напряжения. Волосы на голове зашевелились, а в горле мгновенно пересохло. Потеряв дар речи, я принялся судорожно скоблить ладонями по шершавой поверхности грязной плитки, в жалких попытках сдвинуть с места застрявшее тело.
Огоньки на миг потухли, а затем загорелись вновь. И еще раз. Как если бы это были чьи-то глаза. А их хозяин, не отрывая от меня взгляда… дважды моргнул.
Меня замутило. Ком подступил к горлу, и я чудом не выплюнул свой завтрак. Нечто внутри мешка вновь пришло в движение. По коротким вздутиям и разглаживаниям ткани, создавалось впечатление, что оно, будучи сжатым в неестественное положение, сейчас старается расправиться и вытянуться. Послышался противный хруст… Вскоре по левой и правой сторонам мешка отчетливо прорисовались острые сгибы локтей.
Поддавшись панике, я заколотил ногами и руками, насколько позволяло тесное пространство.
- Вытащите! Вытащите меня!!!
А тот, кто был в мешке, начал приближаться, словно воспринял мой крик, как своего рода призыв. Короткими, дергаными движениями, скрытые под мешковиной локти, совершали поступательные движения, медленно, но уверенно приближая красные огоньки к моему лицу.
Я бился в истерике, крича и дергаясь, что есть сил, в безуспешных попытках вырваться на свободу. Сопротивлялся до тех пор, пока в глазах не помутнело, накрывая спасительной темнотой…
Снова пришел в себя уже в подвале. Сквозь туман, окутавший сознание, разглядел рядом силуэты. В памяти моментально всплыли последние воспоминания, и я закричал что-то нечленораздельное, оголтело замахав руками, не позволяя чужим объятиям сомкнуться вокруг меня.
- Да не ори! Успокойся! – узнал я голос Сани. Вместе с которым плавно рассеялась и пелена забытья, позволяя признать встревоженное лицо старшего брата. – Ну! Что? Что случилось? Что ты увидел, не молчи!
Мои губы дрожали, а зубы стучали так сильно, что каждый удар больно отдавался в висках. Поэтому, как не старался, я не мог выдавить из себя не единого слова, а лишь судорожно тыкал пальцем в темноту проема.
- Бля, Саня, успокой его. – Вмешался Иванов. - Ща вся округа сюда сбежится!
- Отвали нафиг! – огрызнулся на него брат, отталкивая от себя, не сильным ударом в грудь. Затем снова обернулся ко мне. – Так, Андрюх, давай, вдохни поглубже. И нормально объясни, что там нахер произошло?
- Т-т-там. Т-т-там!
- Да что там?! – снова недовольно подал голос Коля, резко метнувшись к дыре в стене. – Что? Крысы? Змея? Что?! Обделался на ровном месте, бл…
- Колян, я тебя сказал – заткнись! – Саня угрожающе сделал шаг в его сторону. – Ему сколько лет по-твоему?...
Коля также дёрнулся навстречу брату и на секунду показалось они сейчас сцепятся, будто бойцы на ринге. Но выяснить отношения до конца им не дали. Откуда-то с территории кладбища донеслись множественные голоса взрослых. Испугавшись, что их находка станет всеобщим достоянием, они быстро взяли себя в руки и, договорившись вернуться позже с подходящим для вылазки, инструментом, шустро засобирались прочь из склепа.
Все это время и те несколько минут, пока мы покидали территорию кладбища, я провел как во сне. Все вокруг растягивалось и перемещалось очень медленно. Я почти ничего не понимал из того, что мне говорили, пока мы украдкой перемещались между могилами и всю остальную дорогу домой, лишь машинально, словно на автомате переставлял ватные ноги. И только единственный эпизод нашего бегства накрепко врезался в мою память. Небольшой фрагмент того дня, которому я не придал значения в тот момент, но который сейчас позволял получить ответы на многие терзавшие меня вопросы. Хотя и, несомненно, добавлял ровно столько же новых.
Он-то и стоял сейчас перед моими глазами. Словно кадр видеопленки, замерший после касания нужной кнопки, невидимым оператором. Покосившаяся надгробная плита, со сколотым верхним, левым углом и торчащим оттуда железным прутом. Позеленевшая от времени, не имевшая изображения усопшего и с частично стертой надписью: