- В смысле?
- Ну, не знаю… Давай тупо свалим. Пошли они нафиг. Они пива напились, им весело. А мы здесь торчим, комаров кормим… Так что скажешь, малой? Валим? Меня проводишь и по-быстрому к себе. Дом Надежды Ивановны рядом совсем, не заблудишься. А утром вместе с этих утырков поугораем, а?
Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Проводить?! Да я о таком даже мечтать не смел. И уже готов был согласиться, но спонтанная мысль о том, что затем придется возвращаться одному, по темной улице, довольно быстро охладила мой преждевременный порыв.
- Я даже не знаю… влетит мне потом от Сани…
- Ууу… - разочарованно протянула Катя. - Понятно все с тобой. Трусишка.
- И вовсе я не трусишка!
- Уверен? А доказать готов?
Сейчас-то понятно, что Катя просто издевалась надо мной от скуки. Но тогда я об этом даже не задумался. Меня настолько сильно зацепила колкая насмешка, что захотелось во чтобы то ни стало переубедить ее.
- Готов!
- Ну что же… тогда для начала я расскажу тебе одну историю. Садись поближе. А потом задание дам. Если не испугаешься и выполнишь все в точности – поверю. А если сдрейфишь – будешь в озеро с голым задом сигать! Идет?
- Идет.
Катя довольно заулыбалась и похлопала ладонью по стволу поваленного дерева рядом с собой, немного отодвигаясь в сторону. Я послушно присел на указанное место.
«… короче так. Примерно сто лет назад, когда нашей деревушке как таковой еще не существовало, стояло здесь имение купца зажиточного, да несколько покосившихся изб его работников. Купец этот ни столько торговать любил, сколько путешествовать. Дома практически не появлялся, а хозяйством жена его заправляла. При этом, надо сказать, любил он ее сильно, жизни без нее не чаял, но подолгу дома усидеть не мог. И каждый раз уезжая, строго-настрого предупреждал. Что если не ровен час любовника она себе заведет, то забьет плетьми насмерть. И ее. И его. Да только угрожал он бедной женщине зря. Любила она его беззаветно. И о других мужиках ни секунды не помышляла. Пока муж в отъездах пропадал, она исправно за хозяйством следила, да малых деток грамоте и воспитанию учила. Все у нее ладилось, все в порядке было. И дом. И хозяйство. И семья.
Так бы они и жили. Но однажды вернулся муж домой словно не родной. В глаза не смотрит. Ни улыбки, ни доброго слова. Мимо прошел и в своем кабинете заперся. Расстроилась жена. Места себе не находит. Что не так сделала? Чем провинилась? Не понимает.
На утро следующего дня вышел муж из кабинета. Вид усталый, невыспанный. Щетина, глаза красные. Повелел всех рабочих собрать, а когда пришли мужики, приказал в роще, где сейчас мы с тобой сидим, карьер под озеро выкопать. Раньше, как ты понимаешь, его здесь и в помине не было.
Месяц семьдесят два мужика копали карьер под озеро, а затем еще два воду в бочках из соседнего села возили. Только не залили карьер и наполовину. Все это время, пока результата ждал, купец смурной ходил. С женой и детьми не разговаривал. Дела свои торговые забросил. Исхудал. Только и делал, что целыми днями вдоль берега ходил, да причитал. Тихо так, еле слышно. Пробовали подслушать даже, но никому не удалось и слова разобрать. Поговаривали, на языке чудном он говорил, ни слова по-нашему.
На вторую неделю сентября пошли дожди. Да такие сильные, что в этих краях и не видели никогда. Тринадцать суток не прекращались. А когда небо в следующий раз просветлело, карьер чудесным образом заполнился до краев.
Увидев озеро, о котором так долго мечтал, купец сильно обрадовался. Изменился в лице, посвежел. Даже у жены прощения просил, что все это время ей с детьми внимания не уделял. Пообещал на ближайших выходных на ярмарку всех отвезти, чтобы повеселиться как следует. Весь следующий день они с женой в разговорах провели. Купец ей про страны далекие рассказывал, про животных чудных и людей с другим цветом кожи.
И так долго они разговаривали, что не заметили, как полночь наступила. Умаялись сильно. Стоило в постель лечь, купец мгновенно заснул. А жена нет. Так обрадовалась, что супруг снова в полном здравии, что и спать не могла. И вот лежит она, о своем бабьем счастье размышляет. Как вдруг слышит, голос девичий, поет что-то. Тоненько так, жалостливо.
«… вот забрал ты мое сердце, молодец.
И любовь забрал.
Обещал, что вместе будем.
Оказалось, врал.
Вот приду за сердцем, молодец.
Заберу любовь.
Украду семью твою.
Выпью всем им кровь!
Перепугалась женщина. Мерещится что ли? Мужа локтем толкнула – не проснулся. Она еще раз. И еще. Не просыпается купец. Делать нечего. Осторожно, стараясь не шуметь, с кровати встала и лампу керосиновую подожгла. Прислушалась. Вроде тихо. А затем голос снова зазвучал. Как будто из кухни. Она руку с лампой вперед вытянула, и пошла крадучись. На кухню заходит, осматривается вокруг, а там нет никого. И песня прекратилась. Выдохнула женщина, перекрестилась. Хотела уже в кровать вернуться, да только скользнул ее взгляд по окну случайно. А там за стеклом - силуэт женский. Черный, как уголь, внешность не разобрать. Видно только, что статью молода и волосы длинные, ниже пояса свисают. А еще глаза - огоньками красными светятся…»