Мои глаза метались из стороны в сторону с дикой скоростью, и вскоре я заметил совсем рядом крупный булыжник, частично выглядывающий из-под помятой травы. Обрадовавшись подходящей находке, я, не раздумывая, ринулся к нему. Камень оказался довольно увесистым. Я подбросил его пару раз, убеждаясь в этом, и остался доволен.
В несколько размашистых шагов я вернулся к надгробию, и, не колеблясь, поднял камень над головой. Вложив всю силу, на которую ещё были способны уставшие руки, опустил на покосившуюся плиту. В ответ вдоль предплечий неприятно прострелила отдача. Каким-то чудом я не выронил своё орудие, и с большим трудом устоял на ногах. Осточертевший дождь застилал глаза, постоянно норовясь затечь в рот, тем самым жутко отвлекая. Мне постоянно приходилось смахивать с лица воду и часто отплёвываться.
Прежде чем ударить во второй раз, я широко расставил ноги, увеличивая устойчивость, и только после снова занёс булыжник над головой и…
Бам!
К моей безграничной радости, от плиты отскочил небольшой кусок. Но и камень я не удержал, неловко выпустив из рук. Булыжник упал в стороне, лишь по счастливой случайности не травмировав мне ногу. Интуитивно убирая её в сторону, я, потерял равновесие, и грузно повалился в месиво из воды, травы, песка и грязи. Давно перестав обращать внимание на мокрую одежду, я уселся прямо в луже и стал жадно хватать мокрый воздух, настойчиво восстанавливая дыхание перед следующей попыткой.
Голова кружилась, а глаза пытались закрыться против воли. Сказывалась дикая усталость. И чтобы элементарно не отключиться, пришлось напомнить себе, зачем я здесь. Где-то там, в объятьях жуткого монстра умирал мой брат. Время шло на секунды, и позволить себе отдых я просто не имел права.
В третий раз над головой взмыл десятикратно потяжелевший булыжник.
Бам!
Глубокий вдох. Выдох.
Бам!
Пальцы рук практически перестали чувствовать, грозясь отпустить камень в любой момент.
Бам!
Ну же! Я могу это сделать! У меня получится!
Бам!
Ноги не выдержали, и подкосились. Стремительно сместившийся центр тяжести спровоцировал новое падение в жижу из земли и песка. Шумно выдохнув, я беспомощно распластался в грязи. Мои руки мелко тряслись и были не в состоянии даже сжать пальцы, не то чтобы ухватить что-нибудь.
Не вздумай сдаваться! Вспомни о брате! О родителях! Кричал мозг, в то время как остальное тело умоляло его заткнуться.
Слезы отчаяния сами по себе покатились по раскрасневшимся щекам. Не видя иного выхода, я закричал, заставляя организм искать дополнительные ресурсы. И, превозмогая усталость, тяжело поднялся. Ноги сильно дрожали, но я упорно тянул трясущиеся руки к камню. Непослушными, ватными пальцами пробуя оторвать булыжник от земли. Тяжёлый. Почему он такой тяжёлый?!
Не вышло.
Меня хватило на минуту, а затем я рухнул обратно в грязь, более не в силах сдерживать напряжение одеревеневших мышц. «Не могу. Больше не могу… Саша…Сашка… прости меня…»
Начало казаться, что я умираю. Не осталось сил не шевелиться, не говорить, ни даже думать… медленно теряя сознание, я лежал в грязи и тупо смотрел в одну точку перед собой. Мне было настолько плохо, что я не заметил, как за, застилавшей глаза, пеленой, мрачное небо вдруг ярко осветилось свежими росчерками молний. То здесь, то там они рьяно принялись озарять пространство вокруг. Мелькали, будто выстрелы неведомого оружия. Ровно до тех пор, пока одна из них не угодила прямиком в покосившуюся надгробную плиту рядом со мной. Что-то острое обжигающе коснулось щеки, заставив вскрикнуть от боли и машинально отвернуться. Я прижал руку к травмированному месту, и почувствовал, как к стекавшим по лицу, дождевой воде и слезам, прибавилась ещё и струйка тёплой жидкости. Похоже, меня зацепил шальной осколок. Плевать. Жаль только, что не убил…
Сноп искр, вызванный мощным ударом, разлетелся в разные стороны, щедро осыпав красно-белыми каплям всё вокруг. Включая мою, насквозь мокрую, одежду. А столб из дыма и пыли на время скрыл надгробную плиту Катиной могилы…
В какой-то момент, я, всё ещё морщась от щиплющего ощущения, интуитивно обернулся и замер, не сводя ошарашенного взгляда с того места, где только что стояла неприступная глыба. Дым быстро рассеивался, впитываясь дождевыми каплями, уносящими его напрямую во влажную почву. И теперь я отчётливо видел, что непосредственно самой плиты больше не существует. От удара молнии она раскололась на три части. А на её месте возвышался металлический прут, словно змеей, по всей длине окаймлённый странными надписями на древнеславянском языке.