Перехватив юную девушку, Гаспар потащил ее на траву, над которой смыкались кроны деревьев. Повалив ее на землю, он сел сверху трепыхающейся, как птица, девушки. Потеряв рассудок от прекрасного девичьего образа, он схватил края ее платья на груди, разрывая постепенно, но грубо. И с каждым рывком хрупкое тело вздрагивало, приподнимаясь и снова падая на землю, от натяжения и разрыва льняной ткани.
Гаспар действовал, ведомый инстинктами, самыми низменными. Мужчина неистово хотел скорее добраться до белого женского тела, которого он не видел так долго. Отрывая куски ткани верхней части платья и отбрасывая их в стороны, Гаспар, как безумный, припал к открывшейся нежной груди девушки, кусая и царапая ее зубами, сжимая пальцами талию и бедра. Он двигался съедающими поцелуями вверх по тонкой шее, отмечая сладкий ягодный запах девушки, что пьянил не хуже чистой воды после засухи, чтобы после, припасть диким поцелуем к аккуратным девичьим губам, кусая их и сжимая ладонью ее подбородок.
Гаспар понимал изначально, что девушка, которая так неудачно для себя, попала на дикого безумца, невинна. Гаспар не хотел смотреть в ее чистые глаза, что застыли в ужасе, которые не ожидали от него такой подлости, когда предлагали помощь. Взгляд лишь зацепился за россыпь родинок над грудью девушки, расположение которых напоминало созвездие богини Беллис.
Не переставая целовать и кусать губы красавицы, которой выпала участь утолить многолетний голод пленника, он грубо врывался в ее тело, утоляя похоть. Никогда, даже в прошлой жизни, он не испытывал такого наслаждения. В какой-то момент Гаспар, сквозь отрешенное сознание, подумал, что дева умерла, раз так безмятежно смотрит на небо.
Даже ее кристальная слеза, что скатилась с застывшего, как у куклы, лица не вызывала жалости, она лишь обострила похоть, выворачивая наружу темные желания мужчины.
«Она сирота! - думал Гаспар, продолжая наслаждаться своей добычей, съедая ее слезы и теряя голову, – Иначе, зачем отпускать юную прекрасную деву в лес одну…»
Ему хотелось так думать.
Девушка не кричала. Она горько осознала, что так сильно ошиблась, что была глупа, как неразумное дитя. Она не понимала, за что с ней поступил так подло этот человек, когда она так искренне хотела ему помочь, испугавшись изначально, что мужчина тонет.
Злость…
Гаспар испытывал злость на себя после содеянного. Когда видел под собой бездыханное девичье тело.
Эту злость он обратит во благо, так он решил. Ему предстоит последний шаг – убить предателя. А юная дева – придала ему сил, исполнив свой долг.
Золотистые локоны, что выбились из некогда аккуратно убранной прически девушки, теперь скрывали ее лицо. Для Гаспара так было даже лучше. Он запомнит безликое наслаждение, а опустошение, что осталось после его поступка, он заглушит подобными телами.
Встав на ноги, Гаспар больше не хотел смотреть на девушку и задумываться, жива ли она. Есть более важные вещи.
Но что-то сверкнуло на тонкой шее, привлекая внимание черных глаз мужчины.
Гаспар склонился над хрупким телом и сорвал с шеи девушки серебряный кулон в виде цветка с фианитами.
«Откуда у бедной крестьянки такой кулон? Она не воровка… Иначе бы не носила его как дорогой подарок!»
Гаспар забрал себе серебряное украшение, словно трофей, или возможный дорогой сувенир, которым он расплатится в ближайшей ночлежке.
Мужчина понимал, что ему будет легче сориентироваться ночью по звездам, но выработанная годами отличная ориентировка в пространстве подсказывала, что он недалеко от владений графа де Луна.
Не оглядываясь назад, Гаспар снова направился в лес, оставляя позади оскверненную чистоту, что так искренне недавно приняла измученного беглеца…
*** - Проснись… – мелодичный, обволакивающий нежностью шепот пробудил несчастную девушку.
Юная дева приподнялась над землей, осматривая сумеречный лес, над которым взошла полная Луна. Задыхаясь от боли, именно душевной, что была сильнее физической, хотя от укусов и синяков, что багровели на ее истерзанном теле, она едва ли могла подняться.
Она притянула остатки своего платья, чтобы закрыть поруганное тело. Но оглянулась в поиске мужчины, который изначально чем-то привлек ее внимание, вызывая интерес и желание помочь ему. Только теперь юное создание осознало, что оно шло к тому мужчине на погибель, как мелкий зверек, загипнотизированный взглядом удава.
Только сейчас она поняла, что не осознавала намерения во взгляде таинственного мужчины, когда он смотрел на нее не моргая. Теперь она знает, о чем говорят такие взгляды.