- Теперь тихо. Чтобы ты ни услышал, чтобы ни происходило вокруг, ни в коем случае не открывай глаза! - твердо сказал Тихон и посмотрел на молодого воина. Тот сидел с закрытыми рукой глазами.
- Понял! - он закрыл рот второй рукой.
Тихон закрыл глаза и ушел в молитву. Долгое время ничего не происходило. Третьяк, устав держать руками глаза и рот, опустил руки.
Раздался всплеск, после послышались хлюпающие звуки. Все стихло. Тихон осторожно открыл глаза. Прямо перед ним, опираясь на одну руку, лежала русалка. Второй рукой она подносила мисочку ко рту и пила темную жидкость. Она даже после смерти сохранила свою красоту. У нее было привлекательное лицо с большими миндалевидными глазами, которые смотрели настороженно и с опаской. Мокрые волосы, в которых запутались водоросли и мелкая речная живность, ниспадали на голые плечи и спину. Ее тело с пышной грудью слегка портил немного обвисший живот. Из грудей стекала мутная белая жидкость. Она была еще несильно изменена проклятьем: ноги сохранили очертания человеческих, но уже были соединены тонкой белесой кожицей. Увидев, что на нее смотрит человек, русалка опустила головку и притупила взор. Прикрыла одной рукой свои груди. Потом бросила взгляд на Тихона и снова опустила глаза.
- Приветствую тебя, - тихо и спокойно сказал Тихон на языке духов.
- И я тебя, - очень тихо ответила девушка на людском. Третьяк в удивлении поднял голову. Он боролся с желанием открыть глаза. - Тут давно не было людей. Я так соскучилась по человеческой речи. Можешь мне помочь? У меня что-то с ногами.
- У меня есть вопросы к тебе. Ты ответишь на них? - проигнорировав просьбу, Тихон продолжил на языке духов задавать вопросы.
- Ты дал мне угощение и я благодарна тебе. Спрашивай, я отвечу.
- Что ты хочешь?
- Я хочу справедливости. Я хочу, чтобы тот, кто меня убил, признал свою вину и другой услышал его слова, - зло сказала русалка.
- Кто это?
- Тот, чьему слову я не могла противиться! Тот, чье слово самое главное...
- Дарьяна это ты? - перебив русалку, спросил Третьяк. Он с широко открытыми глазами смотрел на русалку.
- Дурак! Закрой глаза! - гневно прокричал Тихон.
- Третьяк, милый друг, я так скучала по тебе, - русалка с усилием поползла к молодому воину. Подтягивая себя по земле, она бросала кроткие взгляды в сторону спутника Тихона. Третьяк встал, готовый выйти из круга и помочь утопленнице.
- Стой, идиот! Она мертва! Это не она! - Тихон кричал молодому человеку, но тот был загипнотизирован взглядом русалки, которая, смущенно улыбаясь, смотрела прямо в глаза молодому человеку и медленно ползла к нему. Тот, будто против своей воли, сделал шаг вне круга. Русалка этого и ждала, издав радостное шипение, она змеей быстро устремилась к человеку.
- Во имя единоотца, нечисть изыди! - громко произнес духовник, держа перед собой кулон с кругосветом. Он быстрым движением встал между утопленницей и молодым воином.
Русалка зашипела и отшатнулась подальше от духовника. Тихон, пятясь, дошел до Третьяка и втолкнул его внутрь круга. Русалка, как хищник, медленно двигалась к духовнику, сохраняя дистанцию. Тихон остановился перед кругом Третьяка, не переставая читать молитву, медленно сделал шаг навстречу русалке. Та также медленно отодвинулась. Кулон задымился. Тихон сконцентрировался на кулоне и сделал второй шаг, потом еще и еще. Утопленница зашипела и попятилась. Она пыталась поймать взгляд человека, смотрела тому в лицо, но Тихон смотрел на дымящийся амулет. Медленно, шаг за шагом, они дошли до воды. Русалка, бросив злой взгляд на духовника, развернулась и скрылась в водной гладе.
- Что... Что это было? - тихо спросил молодой воин. Он сидел в кругу, обнимая свои колени. - Это же была Дарьяна. Невеста Святозара. Все говорили, что она умерла. Утопилась от горя и безумия...
- Она мертва. Это заложный покойник. Утопленница, - Тихон осторожно взял кругосвет и осмотрел его. Амулет потемнел, с него осыпалась черная зола. Духовник с сожалением выдохнул и подошел к молодому воину, тот поднял голову и удивленно уставился на лоб духовнику. Тихон, выругавшись, отвернулся и поправил повязку, спрятав свой спиленный рог. - Вставай, нам пора возвращаться.