— Так, стоп! — скомандовала я. — Вы сговорились все, что ли? Вам обязательно надо меня до инфаркта довести?
— Кто сговорился? — мутным глазом покосилась на меня Татьяна.
— Дочь моя! — всплеснула руками я. — Уезжает в Иркутск, забирать своего китайца и с ним тут потом семью строить!
— Да ты что! — ахнула Танька. — А я думаю, что этот цыпленок… — она хлопнула себя по губам, — в смысле, юноша, тут делает? Я думала, он с Лулу приехал повидаться!
— Вот, — скорбно поддакнула я. — И я так думала. А оказалось, не так.
— Ну что же, МайФилипна, будут у тебя внучата-китайчата!
Она загоготала так заразительно, что я, не выдержав, тоже заржала. И так мы хохотали до слез.
— Подожди! — вспомнила Танька. — А с Донцовым-то у тебя что?
— Ты мне с темы не спрыгивай! — грозно наехала на нее я. — Рассказывай про ПалЮрича.
— Ой, да что рассказывать, — поморщилась она. — Еще когда он за тебя вступился, я его в подъезде так обцеловала, что он чуть сознание не потерял. Я от восторга, что он такой герой оказался. А потом дальше больше, он ко мне — я от него. Он от меня — я за ним. Ну, ты ж меня знаешь, я своего не упущу, — вздохнула она, и вдруг рубанула по столу, я аж подпрыгнула. — А потом понимаю: люблю его — не могу! И ничего с этим не поделать. Никого в жизни так не любила, как его.
— Так у вас что, было?… Это самое? — ахнула я.
Она хмыкнула.
— Скажешь тоже! Тоже мне, декамерон Ньютона! Куда бы он от меня делся?
Я снова ахнула, приложив руку к губам.
— И что?! И как?
— То-то и оно, — грустно ответила Танька, — что эа-ши-бись.
Я не могла уложить все в голове. ПалЮрич и Татьяна… Нет повести печальнее на свете…
— На сколько же он тебя моложе?
Она махнула рукой.
— Да какая разница! Меньше, чем у Пугачевой с Галкиным. Главное другое.
Она снова хлебнула и уныло подперла голову кулаком.
— Как матери его сказать? Она же у него просто супермать, вся в нем, всю жизнь на него положила. Единственный сынок, поздний цветочек, золотой лепесточек. Без мужа растила, для себя в старости. А тут я, здрасьте, приехали.
— Ну да, — скисла я. — С матерью проблема. Но, может, что придумаем?
Она цыкнула зубом и замолчала.
Вернувшись домой, решила заглянуть к Сергею. Соскучилась, да и машина его стояла на парковке у дома.
Улыбаясь, нажала кнопку звонка.
Он открыл, какой-то серьезный, загруженный. Не чмокнул в щеку, не обнял и не пригласил войти. На коврике стояли женские ботиночки на каблучке, на вешалке висела короткая шубка на плечиках.
— Я к тебе позже зайду, — шепнул Сергей и подмигнул, закрывая дверь.
Я пошла к себе, стараясь не впасть в истерику. Улыбалась, как будто меня кто-то видит, и нужно произвести впечатление свободной и довольной жизнью женщины.
Дома начала бить дрожь.
Я заварила ромашковый чай, налила в кружку, сделала бутерброды с колбасой, села есть, и тут потекли слезы. Причем, я разозлилась на них и продолжала жевать, будто назло, жадно кусая, но не чувствуя вкуса.
Глава 33 Командовать парадом буду я!
Любимое женское занятие — посадить рядом воображаемого двойника своего мужчины и говорить с ним, не боясь последствий. Мне кажется, нет ни одной дамы, которая бы этим не занималась.
Причем, если у женщины нет любимого мужчины, то на его месте может оказаться актер сериала, персонаж книги, фильма, или даже несуществующий образ. Воображаемый, он и есть воображаемый.
Я эту схему применяла много лет, беседуя с «психологом». За картонным изображением которого пряталась моя паранойя, верная и безобидная.
Сейчас же мне было кого представлять, так что воображаемые Сергеи заняли свое место в моей черепной коробке. Сергеи — потому что я не знала, какой он на самом деле. Нужно было предусмотреть все варианты.
Среди них были: порядочный и ни в чем не виноватый, лживый манипулятор, наивный дурачок, маньяк (ну и это тоже не редкость в наше время), и мистер Ошибка.
— Ну и как вы это объясните? — кипя, спросила я.
— Детка, ты же не думаешь, что я буду принадлежать тебе одной? — вальяжно ответил лживый манипулятор. — В твоем возрасте уже пора бы знать, что природа нас создала полигамными. Одиноких женщин много, а мужчин мало. Так что надо делиться, жадничать нельзя. К тому же, ты сама решила, что наши отношения будут свободными. Никто никому ничего не должен.
— Да не слушай ты его! — возмутился порядочный. — Это просто бывшая жена приехала забрать свою любимую вазочку из маминого сервиза.