Но Кристине и этого было мало. Она преследовала его как наваждение, как мираж летела где-то рядом и, не отставала ни на сантиметр. То ли на крыльях летела она, то ли на своих костылях.
"О, господин мой, как я испугалась!" – смеялось наваждение.
"Батюшки!" - Вова прибавил шаг.
"Поиздержались, принц? Ха-ха-ха-ха!"
"Заметно".
"Принц, у меня от вас есть подношения, я вам давно хотела их вернуть..."
"Да полно, вы ошиблись, я в жизни ничего вам не дарил".
"Дарили, принц, вы знаете прекрасно! Право, стоило ли тратиться на такую, как я?"
- Я в жизни ничего вам не дарил, - повторил он вслух. – Я в жизни ничего вам не дарил… Я в жизни…
Володя купил бутылку крепкой “Балтики” и только приготовился сделать первый глоток, как за спиной послышался смех. Он обернулся. Компания из четырех молодых парней, оказывается, шла за ним по пятам и дружно хохотала над его монологам.
- Глюки? - улыбнулся один.
- Дай пивка глотнуть, - попросил другой.
Вова сходу выплеснул парню в лицо содержимое бутылки, мгновенно схлопотал в репу и рухнул на мокрый асфальт, безвольно раскинув руки.
Компания молодежи растерянно притихла. Вова не шевелился.
- ...И я знаю, взглянувши на звезды порой, - пробубнил он, выдержав паузу, - что смотрели на них мы как боги с тобой.
Над ним кто-то матюгнулся. Увидев, что жертва жива, шпана ушла своей дорогой, а Вова еще долго лежал в луже со счастливым выражением лица:
- И была ли при этом победа, и чья: у цветка ль от ручья, у ручья ль от цветка?
"...Гамлета он играл как человека, который укрывается в безумии, чтобы спастись от окружающей его глупости и посредственности". - Красивую фразу иллюстрировал большой портрет Третиньяна в роли Гамлета.
Кристина перевернула страницу. Со второго большого портрета Гамлет-Третиньян беззащитно смотрел на своих поклонников.
"Это антигерой, - объяснял он далее. - Это могла бы быть роль моей жизни, благодаря ей я понял дольше, чем за все годы работы в кино".
"Юноша был робок и застенчив, - рассказывала следующая страница. – После тихой провинции шум и ритм столичной жизни ошеломили его. Небольшого роста, с тонкими чертами лица, он стеснялся своих веснушек и своего южного произношения. В компании парижских знакомых предпочитал помалкивать. Нижние резцы у него были неровные, и поэтому он приобрел привычку улыбаться, показывая только верхние зубы. Он знал, что умен, умнее многих, но на людях чувствовал неодолимую скованность. Как было бы хорошо научиться чувствовать себя свободным всегда, при любых обстоятельствах. Вот если бы убедить себя, что ты не живешь, а только играешь роль, и все происходящее вокруг тебя не касается!
... Чтобы победить проклятую застенчивость, Жан и задумал стать актером".
* * *
Володя ни разу не появился на Гагаринской неделю, ничем о себе не напоминал и упорно убеждал себя в том, что Кристины не существует. Впрочем, как и русалок в природе. Больших трудов это не стоило: дорогой букет плюс побитая физиономия - прекрасная плата за забвение. Однако на исходе недели финик под правым глазом потихоньку начал блекнуть.
Во вторник, в шесть вечера, перед спектаклем гримерша Наталья наложила на травмированные лицо Вольдемара толстый слой грима. Подготовка к спектаклю шла полным ходом. Гамлет из-за грима получился рафинированный и кукольный, но что делать, какой есть.
- Сколько это будет продолжаться? - спросил Вова.
- Синяк? Недельку придется потерпеть. – сказала гримерша. - Хорошо припечатали.
- Классно.
- Не думала, что ты любишь драться.
- Я не собирался драться.
- А что случилось?
- Иду спокойно по улице…
- Спокойно идешь и все?
- Да, очень спокойно. А мне навстречу - какие-то приблатненные, матерятся, орут. Я у них очень культурно так спрашиваю: пацаны, вы любите Толстого, там, Пушкина? Спокойно спрашиваю, без этих, я и не думал заводиться... А они: чо?! чо ты сказал?! А ну-ка сюда иди, блн, кого я люблю, блн? Я чо пидор, чтобы мужиков любить? Чо ты гонишь? Наташка, я не выдержал, как начал их гасить!
- Ты их?!
- А что, нельзя?
В гримерку скромно постучали.
- Да-да! - ответил Вова.
Дверь приоткрылась. В отражении зеркала он увидел длинное каре Ольги.
- Ба! - Вова зажмурился.
- Я в глаз попала? - заволновалась Наталья.
- Нет, нет. Если можно, оставь нас на три минуты.
- Хорошо. - Наталья быстрым взглядом оценила гостью и вышла из гримерной: - Вольдемар, только не трогай лицо!
- Ага, - кивнул он, глядя через зеркало на Ольгу. – Привет!