На следующий день она отпросилась с работы и пошла в Тхюи-нгуен повидаться с бабушкой. Та очень обрадовалась внучке.
— Что же ты никогда не зайдешь? Под Новый год обязательно приезжайте с сестрой погостить у меня!
— А что, бабушка, Гай бывает здесь?
Старушка замялась.
— Раньше наведывалась, но вот уже с полмесяца не видать...
Ан сказала, что, если Гай появится, пусть сразу едет в Хайфон, есть письмо от Зёнга.
Дома Ан мучило нетерпение, но она решила подождать дня два. Если Гай не придет, она сама поедет в Ханой разыскивать Зёнга. Впрочем, чего ждать? Завтра же и поедет! Но где искать его там? Нужно сходить еще раз к Ману, спросить, где держат арестованных и разрешают ли свидания с ними. Ан вскочила. Скорее в рабочий поселок!
Старый рабочий немало удивился, увидев Ан в столь поздний час. Но не успел он спросить, в чем дело, как Ан сказала:
— Дядюшка, мне очень надо поговорить с вами!..
Они прошли под мост, который находился рядом с цементным заводом.
— Ну, что случилось, чего ты так разволновалась?
— Дядюшка, вы виделись с Гай?
— Нет еще.
— А вы не знаете, где держат арестованных?
— Смотря каких арестованных.
— Ну, таких, скажем, как... мой дядя.
— Политических, значит. Их забирают в жандармское управление.
— А родственников к ним пускают?
— Точно не скажу. Слышал, будто по каким-то дням к ним пускают родных, но это тоже не просто. Надо кое-кому дать. А что, у тебя кого-нибудь арестовали, что ли?
— Да... — Ан едва не плакала, но какая-то сила помогла ей сдержаться.
Ман задумался.
— Ты вот что, сходи-ка к жене Лыонга. У нее ведь мужа забрали, она должна знать.
«И правда, как это я не догадалась?» — подумала Ан и тут же распрощалась с Маном. Она не знала, что прежде, чем вернуться домой, старый рабочий зашел по дороге еще в одно место.
От жены Лыонга Ан узнала о порядке свиданий с политическими заключенными. Оказывается, с тех пор как забрали Лыонга, жене ни разу не разрешили увидеться с ним. Правда, продукты и одежду принимали. И то счастье!
На следующий день к вечеру Ан с кошелкой в руках уже была в Ханое и прохаживалась по тротуару возле Центрального жандармского управления. Время от времени железные ворота раскрывались, пропуская служащих, и тогда в щель этих ворот Ан видела часового с ружьем на плече. Ей хотелось подойти к часовому, расспросить его, но едва она направлялась к воротам, как от страха у нее начинали дрожать колени, и она возвращалась, садилась под дерево, дожидаясь, пока из ворот выйдет кто-нибудь не такой грозный с виду, у кого она смогла бы разузнать, как ей быть. Но как узнать, к кому обратиться! Они небось все здесь бессердечные звери! Прошло несколько часов, пока она наконец перешла улицу и робко подошла к часовому. Сердце ее отчаянно колотилось.
— Тебе чего?
— Будьте добры, скажите, могу ли я повидать своего родственника?
— Ничего не знаю. Проходи!
Ан снова принялась бродить взад-вперед по тротуару. Рядом с жандармским управлением находилось несколько лавчонок и закусочных. Ан вошла в закусочную, заказала чашку чаю и стала осторожно расспрашивать молодую хозяйку.
— Скажите, пожалуйста, здесь разрешают свидания с родственниками?
— А у вас кто-нибудь арестован?
— Да...
— Разрешают. Тебе повезло: разрешают раз в месяц, и как раз в это воскресенье будут пускать. Вон через те ворота, справа.
— А сегодня нельзя?
— Я же сказала: в воскресенье утром.
— А скажите, там их сильно бьют?
— Что и говорить! Недаром зовется Центральное управление. Им и до смерти забить ничего не стоит.
Ан не выдержала и заплакала. Хозяйка расчувствовалась.
— Ты вот что, приходи в воскресенье, часов в шесть утра. Тут один сержант ходит ко мне завтракать, попробую попросить за тебя. За два донга он тебе расскажет, как и что.
— Попросите, пожалуйста, помогите мне! Я вас отблагодарю.
— Какая там благодарность! Не забудь только захватить денег, без них тут ничего не добьешься, хоть весь лоб расшиби в поклонах.
Ан поплелась на вокзал. Куда теперь ей деваться с этой передачей? Ведь до воскресенья еще целых три дня!
Ан была в полной растерянности. На работе она не раскрывала рта, и только дома, готовя передачу Кхаку, немного оживала. Ей удалось занять у подруг десять донгов, да у нее еще было отложено двадцать, и она купила все необходимое. Прежде всего лекарства. Они, конечно, пытают его там! Ан купила камфарного масла, флакон медвежьей желчи и, по совету продавщицы, йодной настойки, ваты и бинтов. Из продуктов она взяла банку сгущенного молока, полкилограмма сушеного мяса и апельсины. Ан распорола свое коричневое платье и сшила из него рубашку и трусы. Она не решилась тратить деньги на новую одежду, боясь, что не хватит на взятки. В эти дни, чтобы заработать побольше, Ан сидела до двух часов ночи.