Вдали, скрипя и громыхая на ухабах, показалась тележка на деревянных колесах. Мужчина отошел от сторожки и быстро зашагал по дороге. Вскоре он спустился с дамбы на боковую тропинку, ведущую к пойме, и тут увидел молодую торговку. Она ожидала его у дороги под тенистым деревом. Они вместе пошли по тропинке и вскоре скрылись в высоком сахарном тростнике.
Кхак и его проводница, не останавливаясь, шли по узеньким тропинкам напрямик, через рисовые поля, стараясь обходить деревни и многолюдные дороги. Вечернее небо уже заволокло серыми облаками, а они все шли, не замедляя шага. Корзины легко покачивались на коромыслах перед Кхаком, и, стараясь не отстать, он то и дело прибавлял шагу. Ему трудно было дышать, и только предвечерний ветер нес с собой спасительную прохладу. Молодая женщина обернулась и, заметив, что ее спутник выбивается из сил, подбодрила его:
— Уже скоро, нам только этот участок миновать, а там и отдохнем.
Вдали показались длинные ряды телеграфных столбов и автобусы, катившие по шоссе. Всего этого Кхак не видел уже месяца три, и сейчас ему вдруг показалось, что эти признаки цивилизации — и покрытое асфальтом шоссе, и автомашины, и телеграфная линия — стали для него явлением чуждого мира. Да, конечно, его сердцу милей спокойствие и неподвижность рисовых полей и кочковатых тропинок, на которых не увидишь ничего, кроме следов человека да отпечатков копыт буйвола. Ближе к шоссе оба на всякий случай надвинули пониже на лоб ноны и пошли на некотором расстоянии друг от друга. Кхак с опаской вышел на широкую ленту асфальта, убегающую по равнине вдаль.
Но вот шоссе осталось позади. Женщина пошла вдоль канавы, по открытой безлюдной равнине, к пышно разросшемуся кустарнику, видневшемуся вдали. Здесь женщина сняла с плеча коромысло.
— Теперь можно отдохнуть, — сказала она и оглядела своего спутника.
Кхак остановится и вытер пот, на его побледневшем лице выступили красные пятна.
— Вы очень устали, товарищ? — сочувственно спросила женщина.
Как тепло и задушевно прозвучало сейчас это слово «товарищ»! Кхак с сердечной улыбкой посмотрел на свою проводницу.
— Я долгое время вообще не выходил из дому, а сегодня мы с вами проделали немалый путь. Далеко еще?
— Осталось меньше половины, но теперь мы пойдем потише. В селах вдоль дороги, по которой мы шли, местные власти и полиция часто устраивают облавы, останавливают и допрашивают прохожих. Нужно было поскорей пройти это место, а дальше будет спокойней. Вы, наверное, проголодались? — Она полезла в корзину. — Вот, перекусите.
Кхак не стал отказываться от рисового пудинга, который предложила ему женщина, он и впрямь был голоден, да и вообще последние месяцы, когда он работал в подпольной типографии, Кхак жил впроголодь.
Женщина встревоженно посматривала на бескровное лицо Кхака, она догадывалась, отчего так быстро утомился ее спутник, отчего на лице у него выступили эти красные пятна. Но она привыкла сама ни о чем не спрашивать и поэтому молчаливо ждала, пока Кхак кончит есть. Наконец она поднялась.
— Надо идти, а то скоро стемнеет, — сказала она и с улыбкой добавила: — Можно не спешить, пойдем потише.
Но не прошло и нескольких минут, как ее привыкшие к ходьбе ноги снова быстро замелькали впереди Кхака. А на поля уже спускался вечер. Кхак изо всех сил старался не отстать от женщины. Сейчас он не замечал времени и почти не различал дороги. Они подошли к переправе через какую-то речушку, когда уже совеем стемнело. Противоположный берег был холмистый. Они то взбирались на холм, то спускались по склону вниз. Кхаку стало казаться, что пути не будет конца, но вот женщина внезапно остановилась и сказала вполголоса: «Пришли». Они поднялись на холм, на котором смутно виднелось огромное дерево, а под ним горбилась крыша пагоды. Женщина подошла к двери и постучалась условным стуком. Двери отворились. Пройдя весь коридор, остановились у последней кельи, освещенной тусклым светом маленького светильника. Навстречу поднялся невысокий плотный человек в шерстяном свитере.
Кхак пригляделся к нему и вдруг радостно вскрикнул, узнав старого товарища. Оба бросились обнимать друг друга.
Против всякого ожидания товарищем от партийного комитета Северного Вьетнама, на встречу с которым шел сегодня Кхак, оказался Ле. Он знал его еще по ссылке на Пуло-Кондор. Ле втащил Кхака в келью, вывернул поярче фитилек и, улыбаясь во весь рот, сказал:
— Давай-ка поглядим, какими мы с тобой стали!
Кхак весело рассмеялся.
— Ну, ты все такой же. Круглый, как плод хлебного дерева...