Кхак молча лежал и слушал Лапа и сам не заметил, как уснул.
Среди ночи он вдруг проснулся. Где-то в деревне лаяли собаки, слышались голоса. Лап лежал рядом и безмятежно храпел. Кхак хотел было разбудить его, спросить, в чем дело, но передумал. Собаки продолжали лаять то в одном, то в другом переулке. Лап повернулся по сне. Тогда Кхак встряхнул его.
— Ну что?
— Почему собаки так лают?
— А, это проститутки возвращаются домой.
Лап повернулся на другой бок и тут же снова захрапел. Кхак невольно продолжал прислушиваться к лаю. Наконец собаки угомонились, деревня погрузилась в тишину. Лишь ветер шумел в листве бананов.
XIX
Опустился вечер. Берега Там-бак были сплошь уставлены шаландами и барками, которые, выходя в море, поднимали два огромных перепончатых паруса, напоминающих крылья летучих мышей. По берегу тяжело шагала цепочка грязных, оборванных людей с корзинами на головах. Это сгружали уголь. Другая цепочка шагала с мешками фосфата. Сновали вагонетки, тележки, машины, велосипеды. По грязной реке непрерывно шли катера, посылая в небо свои протяжные гудки. Весь противоположный берег входил во владения цементного завода, и ни один смертный, ни одна повозка не могли войти в эту зону. Только рабочие цементного завода, только его подъемные краны, его вагонетки, автомашины, шаланды и баржи могли появляться в этих владениях. Здесь даже небо было насквозь пропитано серой пылью и дымом цементных печей. Берег был разбит на отдельные участки-причалы: под щебень, под уголь, под цемент, тут ожидали своей очереди баржи и шаланды. Шум мчащихся вагонеток, грохот кранов, пронзительные гудки автомашин, крики людей сливались в сплошной гул. Небо было затянуто белесой пеленой. По существу, то было не небо, а густая дымовая завеса, накрывшая площадь в несколько километров.
Там, где кончались причалы, в реку Там-бак вливалась Кыа Кам. Здесь было просторней. Справа находился завод по изготовлению портланд-цемента. Сейчас он был законсервирован, а просторные заводские здания использовались под склады. На другом берегу Кыа Кам уже был уезд Тхюи-нгуен. Вдали виднелись вершины и рыжеватые склоны горной цепи Део. Еще дальше голубела горная гряда Чанг-кень. От морского пролива по вечерам вода в Кыа Кам поднималась, по реке ходили соленые волны, шурша в зарослях камыша, разросшегося на плодородном красноватом иле. Сотни лодок с поднятыми парусами приставали к причалам, подвозя щебень, руду, глину. На берегу, точно холмы, высидись огромные груды цементного сырья, привезенного с гор Чанг-кень. По ним муравьиным потоком ползли люди из барок, они тащили на спинах корзины. К подножию этих искусственных холмов паутиной сходилась сеть узкоколейных дорог. Вагонетки непрерывно подкатывали к двум ленточным транспортерам. Каждая вагонетка, подталкиваемая двумя рабочими, подъезжала к приемнику, с шумом опрокидывала породу и пустая возвращалась за новой порцией. А ленты транспортеров с грохотом отправляли куски камня в широко раскрытую пасть дробилки. Там они разгрызались стальными челюстями машины, потом в шаровой мельнице под ударами тяжелых чугунных ядер превращались в мельчайший порошок и наконец исчезали в огромном чреве печи, где бушевало пламя.
Рядом с камнедробильным цехом находился цех по производству пульпы. Сюда на барках подвозили особую глину и ссыпали ее в высокие бурты. К буртам подъезжали вагонетки, их нагружали глиной, и они везли ее к бассейнам-мешалкам. Там, шумно отдуваясь, работали машины с быстро вращающимися стальными лопастями. Когда очередная вагонетка сбрасывала глину в бассейн, оттуда летели темные брызги. Рабочие поспешно отскакивали в сторону, но все равно они были выпачканы коричневой грязью с головы до ног. Во время работы мужчины раздевались до пояса и оставались в коротких штанах, женщины наглухо заматывали голову платком, оставляя только щелки для носа и глаз. Некоторые из них следовали примеру мужчин: ходили в штанах и нагрудных повязках.
Вот одна вагонетка неожиданно сошла с рельсов и завалилась набок. Двое откатчиков пытались ее поднять и поставить на рельсы. По голым костлявым спинам стекали струи пота, от напряжения дрожали колени, но вагонетка никак не поддавалась — то и дело вырывалась из ослабевших рук, и рабочие едва успевали отскочить в сторону, когда она снова и снова валилась набок.