Вот так-то Гур Пафнутьич рассердился
На Разумова, что тот орден получил.
«Да как он к нам определился,
Я уж тогда... в архиве был
Помощником! А он был что? Мальчишка,
Так, школьник, писаришка!
Теперь асессор, кавалер!
А я уж тридцать лет как обер-офицер,
Но нету у меня и бронзовой медали;
Писцу же так крест дали!» —
«Послушай, Гур: был Разумов писцом,
И мы с тобой писцами были;
Он после сделался дельцом,
Служил с отличием; за то и наградили.
Что сделает он в день,
Того, хоть пять очков надень,
Не сделаешь и в год, как ты ни хоробрися».
«Молчать, архивна крыса!»
ЗАВЕТНОЕ ПИВО
Фома на завтрак звал Кузьму,
И после водки
Так говорил ему:
«Покушай-ка селедки.
Ну, что за сельдь! Крупна! жирна!
А как вкусна!
Голландская, ей-богу! Без обману!
У Королева брал. Тебе-то лгать не стану...
Вот свежая икра
Из осетра...
Прикажешь лýчку
Зеленого?.. Попробуй эту штучку:
Балык, да ведь какой балык!
Ну так, как мед, во рту и тает.
Нельзя не есть; возьми: кусочек невелик».
«Помилуй! Этак я не стану и обедать».
«А семужки нельзя никак, чтоб не отведать;
Ведь из Архангельска прислал в гостинец сват.
Покушай, брат!».
«Фома Панкратьевич! покушал я довольно».
«Э, как тебе не стыдно? Полно.
Чем только лишь богат,
Тем гостю дорогому рад...
А вот грибочки,
Тут рыжички, а здесь груздочки;
И тех отведай, и других.
Груздочки хороши, а рыжики так диво!
Здесь не найдешь таких:
Из Вологды!» — «А в кружке что?» — «Да пиво».
«Ну, накормил ты молодца;
Пожалуй-ка теперь пивца».
«Вот этого нельзя; пей, если хочешь, водку».
«Помилуй, ты меня соленым все кормил;
А пива жаль тебе!» — «Я звал ведь на селедку;
О пиве ж ничего тебе не говорил».
«Умилосердися! Дай промочить мне глотку».
«Пей водку!»
«Ведь пиво есть?» — «Есть про себя,
Не про тебя».
«Хотя кваску вели подать, Панкратьич».
«Есть, Елизарьич,
И квас,
Да лишь про нас».
«Ей-ей, пить хочется».— «А знаешь, на хотенье —
Терпенье».
Терпение Кузьма тут вовсе потерял,
Встал,
За кружку — хвать рукою;
Другою
Он так хозяина толкнул,
Что опрокинул тот стол с завтраком и стул.
Упал — кричит: «Ай! Караул!»
Рукой дрожащею хватает
За свой кровоточивый лоб;
Сквозь слез грозит, ругает;
Молчит гость, пиво допивает
И об пол кружку — хлоп!
Красавицы кокетки!
Ведь это вам наветки!
Зачем собою нас прельщать?
Зачем любовь в нас возбуждать
Притворной нежностью и хитрыми словами,
Когда мы не любимы вами
И не хотите вы руки своей нам дать?
Вам весело, как мы любовию к вам жаждем,
Смеетесь, как мы страждем...
Не корчите Фому —
Не то попасть вам на Кузьму.
ВОЛК И ЖУРАВЛЬ
Волк костью как-то подавился.
Не мудрено: всегда есть торопился;
Кость стала в горле у него.
Прожора захрипел, стеснилось в нем дыханье,
Ну, словом, смерть пришла его,
И он хотел в грехах принесть уж покаянье.
По счастию, Журавль тут мимо проходил.
Страдалец перед ним пасть жалобно разинул;
Журавль в нее свой нос предлинный опустил
И кость удачно вынул.
Волк вспрыгнул с радости, избавясь от беды.
«А что ж мне за труды?» —
Спросил носатый врач. «Ах ты неблагодарный! —
Волк с сердцем отвечал.— Да как просить ты смел?
Смотри какой нахальный!
Благодари за то, что нос остался цел».