Опасно — выбирать в Собаки из Волков!
МЕЛЬНИЦА
Дед-мельник посильней пустил в колеса воду
И, жерновам прибавя ходу,
Пошел поспать домой,
А внук на мельнице остался;
Он был детина молодой
И за помол еще не брался,
А потому не знал он, отчего
Вертелись жернова в глазах его.
К тому же молодца немало удивило:
С чего-то колесо заржало вдруг, завыло,
Ну так, что малого чуть-чуть не оглушило.
В испуге он остолбенел!
Приходит дед: на жернов посмотрел,
Помазал колесо, и скрып стал тише, тише;
Затих. Тут дед сказал: «Смотри же:
Помажешь колесо — и в свой черед
Оно охотнее пойдет,
Тебе в работе помогая;
Труды же скупо награждая,
Услышишь ропот, вой,
Как скрып колесовой».
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
За пляску нежилась Фиделька у господ;
Барбос, хранящий двор, прикован у ворот.
А потчуют его костями лишь на стуже.
Вот правда светская: полезному — жизнь хуже!
ЗОНТИК
Валялся зонтик. С красным днем
Забыта вся его бывалая услуга.
Пошло ненастье, дождь — тут вспомнили о нем.
Приди беда, найдем оставленного друга!
ЗАЖИГАТЕЛЬНОЕ СТЕКЛО
Простое белое стекло
В знакомство с солнышком вступило
И от лучей его огонь произвело.
Счастливец тот, кого ученье просветило!
СКВОРЕЦ
Застигнутый в лесу ненастьем и грозой
Скворец летал и утомился,
И Ястреб уж над ним издалека кружился,
Но благотворною он был спасен рукой:
Шел мимо птицелов и взял Скворца с собой.
Спокоен скворушка; есть домик теплый, сытный,
И вместе с домиком — к вельможе он попал;
Вельможа тот был адмирал,
И в бурю кораблем России управлял,
Был столько ж добр душой, как саном знаменитый.
Отвел Скворцу решетчатый приют,
И Скворушку теперь лелеют, берегут;
Лишь только он проснется,
То зернышки к нему летят,
И свежая водица льется,
И с лаской на него глядят;
Укрыт от бури и погоды,
От хищных ястреба когтей,
И в доле счастливой своей
Поет, как на лугу в дни радостной свободы.
Случилось раз, что земледел
К вельможе в дом пришел;
И смотрит он, как Скворушке в отраду
Манили птичку на прохладу.
Из клетки в водоем Скворец перелетел,
Расправил крылья, разыгрался
И, веселясь, в воде плескался.
Прохлада Скворушке мила!
Вельможа, видя то, душою утешался;
Крестьянин так же восхищался:
Приятно и смотреть на добрые дела!
Но Скворушка уже на воле.
Что ж, не летит ли в чисто поле?
Нет,— вспомня свой приютный дом,
Он в клеточку летит с веселою душою,
Чтоб благодетеля потешить голоском.
Живи, Скворец, и старцу пой зимою;
Напоминай ему о сделанном добре
И весели его при вечера заре.
Во всякой счастлив тот поре,
На помощь к ближнему простерта чья десница;
А к благодетелю признательна и птица.
СВИНЬЯ В ОГОРОДЕ
Сибирская свинья безвестною жила
На винокуренном заводе;
Безвестно жить и у людей не в моде,
Так в знать войти неряхе мысль пришла
И счастия искать на это в огороде.
Как видно, подстрекнул Хавронью бес,
Иль, может статься,
Наскучило в грязи валяться,
Но только решено на чудо из чудес!
Въезжает уж в Москву она с свиньями пышно,
Но всё еще в Москве о ней не слышно!
«Узнает же, кто я, московский весь народ»,—
Хавронья хрюкнула; вломилась в огород,
А в нем хозяина, на грех, не видно было;
Вот по грядам она прилежно водит рыло,
И что-то начала искать и землю рыть;
Сама взъерошилась, подняв свои щетины.
Однако ничего нигде не мог найти
По вкусу ум свининый.
«Всё плохо, плохо здесь! —
Она ворчит себе.— И видно неуменье!
Я б огород пересадила весь
На образец, на загляденье.
Здесь место заняли капустой да травой,
А лучше б посадить крапивы полевой;
А тут бы с бáрдой чан поставить.
Какую пользу бы могли они доставить!
Но всё у них не так. О! я, как захочу,
За это проучу,
И всё, что тут растет, на славу в грязь втопчу!»
Что долго думать? Принялася;
Ну, теребить капусту с гряд,
Укроп, и мяту, и салат;
Не полевым кротом, но бурей поднялася!
Левкои, алый мак,
Петрушку, спаржу, пустарнак
Смешала с грязью в кавардак!
Случись к тому, ослов тут мимо гнали;
В забор уставя лбы, ослы забормотали.
«Ну, хрюкушка!— тут Долгоух сказал.—
Такой я смелости в тебе не ожидал!
Теперь-то я смекнул, и вот мои догадки:
Ведь ты умней,
Смелей,
Ну, даже и чудских свиней!
Такие чудеса кто б сделал без ухватки?»
Хавроньи голову вскружила похвала,
Хавронья рыло подняла,—
До честолюбия и свиньи, видно, падки!—
И хрюкает: «О мне везде молва;
Я знаю Русь, и ей о мне известно;
А похвалу услышать лестно!»
— «Молчать, кума, молчать!—
Тут Ворон наградил ее советом.—
Не величайся так! Какая польза в этом,
Что худо, что добро, не знать,
Да браться разбирать?
А твой разбор такой, чтоб грязью всё марать.
Подумай, сколько ты хорошему вредила,
Но лишь ослам ты угодила,
А нам хвалить какая стать?»
Иной Зоил не только пишет,
Но даже в критике сам глупой спесью дышит!
И тем довольнее, чем больше разругал.
Пускай чужие недостатки
Завистнику б казались сладки;
А то наш шарлатан, нахал,
Добро и худо
В одно воротит блюдо,
И, радуясь, что тем ослов он насмешил,
Сам думает: «Я славу заслужил!»