Святая истина была в словах толпы:
Ведь в Думе кто сидел? Помещики, попы.
А с мужиком у них была какая спайка?
Крест да нагайка!
БЕДА
Батрак Лука,
И сна лишившись и покою,
Вконец измаялся с рукою:
Бог весть с чего горит горьмя рука,
Вся вздулась, почернела.
«Ты что же, чертов сын, слоняешься без дела
Из-за такого пустяка?» —
Хозяин, Пров Кузьмич, кричит на батрака.
Кричит, не ведая того, что подоспела
И на него беда:
Был с вечера здоров мужик наш, как всегда,
А утром сам не может встать с постели.
Свалился на манер снопа.
Родные ошалели,
Бегут за знахаркой, зовут скорей попа.
У смертного одра сгрудилася толпа.
Бедняга Пров Кузьмич ревет, как зверь, от боли:
«Ай, помереть бы, что ли!..
Ай, братцы, силы нет!.. Ай, братцы, пропаду!..»
У Кузьмича сел чирей на заду!
ОПЕКА
Помаялся вдовцом Фома немало,
Когда жены не стало,—
Но жил, терпел: авось бог детям даст судьбу.
Гадал, не чувствовал: век и его короток.
Сразила хворь Фому. Лежит Фома в гробу,
Покинув на беду двух малышей-сироток.
Толкуют мужики средь голого двора:
Как быть с детьми? У них, помимо крова,
Всего сиротского добра
Одна корова.
«Тьфу!— кто-то вдруг ругнулся сгоряча.—
Несет нелегкая к нам Прова Кузьмича,
Нет на него провалу!»
Все знали Прова-богача
За кулака и обиралу.
Войдя во двор,
Кузьмич заводит разговор,
Что, дескать, для души он поработать хочет.
О похоронах он немедля похлопочет;
А что касается детей,
То их хорошему вручить бы человеку,
И сам Кузьмич готов по доброте своей
С согласья общего малюток взять в опеку:
«Что ж, братцы! Погрешил я вдосталь на веку,
Так, может, грех какой я добрым делом смою.
Уж я сироток опеку,
Уж я их успокою!»
Дивятся все, такой увидя оборот,—
Стоят, разинув рот,
И, кажется, упасть готовы в ноги Прову.
Меж тем, пока очухался народ,
Наш «опекун», не видевши сирот,
Уводит со двора сиротскую корову!
ПОРОДА
У барыни одной
Был пес породы странной
С какой-то кличкой иностранной.
Был он для барыни равно что сын родной:
День каждый собственной рукой
Она его ласкает, чешет, гладит,—
Обмывши розовой водой,
И пудрит и помадит.
А если пес нагадит —
Приставлен был смотреть и убирать за ним
Мужик Аким.
Но под конец такое дело
Акиму надоело.
«Тьфу, говорит, уйду я к господам другим!
Без ропота, свободно
Труд каторжный снесу,
Готов служить кому угодно,
Хоть дьяволу, но только бы не псу!»
Так порешив на этом твердо,
Оставшись как-то с псом наедине,
Аким к нему: «Скажи ты мне,
Собачья морда,
С чего ты нос дерешь так гордо?
Ума не приложу:
За что я псу служу?
За что почет тебе, такому-то уроду?!»
«За что?— ответил пес, скрывая в сердце злость.—
За то, что ты — мужичья кость,
И должен чтить мою высокую породу!»