Скажу я господам иным
(Здесь места нет пока угрозам):
Мужик чувствителен всегда к своим занозам.
Не прикасайтеся к его местам больным,
Хоть он и под тройным
Гипнозом!
ГАСТРОЛЕР
Провинция каналье шустрой — клад.
Какой-то правый депутат
В губернский городок приехал на гастроли —
Не для погрома, нет, совсем в особой роли:
Читать предвыборный доклад.
Весь город потонул в афишах:
Афиши на столбах, заборах, фонарях,
Афиши на ларях,
На будках, на домах и чуть ли не на крышах.
Цветами, флагами украшен был вокзал,
И для доклада лучший зал
Отведен был задаром.
Доволен будет пусть амбаром
Какой-нибудь эсдек
Иль страшный черноблузник,
Но не солидный человек,
Не депутат-союзник.
Народу полон зал набилось на доклад.
Союзник рад.
С лоснящеюся рожей,
Пред губернаторской осклабившися ложей,
Он начал говорить
И с первых слов понес такую ахинею,
Что, только вспомнивши о ней, уж я краснею,
Не то чтоб слово повторить.
Казалось, лиходей оглоблей всех ударил.
Люд ошарашенный стал сразу глух и нем,—
А кто-то между тем
Рукою жадною в его карманах шарил!
Урон, положим, небольшой —
Уйти домой с пустым карманом —
Для тех, кто, опоен дурманом,
Ушел еще с пустой душой.
КЛАРНЕТ И РОЖОК
Однажды летом
У речки, за селом, на мягком бережку
Случилось встретиться пастушьему Рожку
С Кларнетом.
«Здорово!» — пропищал Кларнет.
«Здорово, брат,— Рожок в ответ,—
Здорово!
Как вижу — ты из городских...
Да не пойму: из бар аль из каких?»
«Вот это ново,—
Обиделся Кларнет.— Глаза вперед протри
Да лучше посмотри,
Чем задавать вопрос мне неуместный.
Кларнет я, музыкант известный.
Хоть, правда, голос мой с твоим немного схож,
Но я за свой талант в места какие вхож?!
Сказать вам, мужикам, и то войдете в страх вы.
А все скажу, не утаю:
Под музыку мою
Танцуют, батенька, порой князья и графы!
Вот ты свою игру с моей теперь сравни:
Ведь под твою — быки с коровами одни
Хвостами машут!»
«То так,— сказал Рожок,— нам графы не сродни.
Одначе помяни:
Когда-нибудь они
Под музыку и под мою запляшут!»
ЖУК И КРОТ
В момент весьма серьезный
(Обжоре хищному, Кроту, попавши в рот)
Взмолился Жук навозный:
«Не ешь меня, высокородный Крот!
Ты знаешь сам, слыву я жестким блюдом,
Меж тем живым я — побожусь! —
Тебе в чем-либо пригожусь».
Внял Крот мольбе каким-то чудом:
«Ин так и быть, живи,
Комар тебя язви!
Желудок свой изнежив червяками,
Намедни впрямь его расстроил я жуками
И натерпелся мук.
А ты как будто славный малый:
Храбрец и говорун. Должно, взаправду Жук
Бывалый.
Послушай: по душам потолковав со мной,
Уж вот как ты меня обяжешь,
Когда мне обо всем, что знаешь, порасскажешь.
Хотелось бы мне знать, к примеру, как весной
Благоухают розы.
Слыхал я стороной,
Что аромат у них довольно недурной».
«Душок — божественный!» — утерши лапкой слезы,
Счастливый Жук жужжит Кроту
И, чтобы отплатить ему за доброту,
Желая показать, как дивно пахнет роза,
Подносит... шарик из навоза.
На вкус и цвет
Товарища, как говорится, нет.
УМНИЦА
«Ни капли гордости аль совести. Эх ты! —
Ворчал свинье Кудлай.— Есть разные скоты,
Но ты поистине особая скотина:
Тебя не оскорбить ни словом, ни пинком.
Наплюй тебе в глаза — умоешься плевком.
Скажи, пожалуйста: опричь тебя, по ком
Гуляет часто так хозяйская дубина?»
«Эхма! —
Хавронья хрюкнула.— Большого ты ума.
Недаром ребра видно.
Ну, малость и побьют. Подумаешь: обидно!
Бокам, чай, больно да спине?
При чем же совесть тут? Голубчик, да по мне,
Так, право, все равно: что бита, что не бита.
Не гнали б только от корыта!»