Мальчишка стиснул зубы: они не одни. Есть Поттер, родители, друзья, Рапунцель, целый мир – яркий и интересный. Никто не один – даже если сидит в одиночестве. Вокруг столько всего происходит!
Что-то доверчиво потянулось к Дадли: “Мне нужен Хозяин”. И потребность разделить, впитать, увидеть мир.
Что-то в самом мальчишке открылось навстречу: “Я тебя не оставлю”. И готовность поддержать, позаботиться.
- Прочь! – приказал Гарри.
- Убить... – змей уполз в коридор, продолжая шипеть про кровь и смерть.
Дадли трясло, словно в лихорадке.
- Ну, ты мне должен! А я говорил, что за столько времени он тут давно свихнулся! – Гарри вытер испарину со лба. Он был простым змееустом и всяких ветерков и зыбких ощущений не испытывал. Ухватив не сопротивляющегося кузена за руку, Поттер решительно направился туда, где, надо надеяться, был выход из подземелий. Радовало, что змей уполз в другую сторону.
Минут через десять – Дадли только-только перестала сотрясать крупная дрожь – кузены выскочили на спасателей. Мистер Лонгботтом и мистер Грюм повели мальчишек наверх, а Дамблдор и его спутник продолжили свой путь.
- В-вы его не убивайте! Ему психиатр нужен! – пристукивая зубами, все-таки крикнул Дадли.
Николас только хмыкнул в ответ на крик мальчишки.
Шансов у василиска не было.
Маг попытался вспомнить – жалел ли он сам когда-то каких-то магических существ, старых и редких?
Нет, не жалел.
Даже в свой первый поход на монстра. А уж когда стал оруженосцем и вовсе глупостями голову не забивал.
Единственно – в семнадцать лет и по сию пору он радовался тому, что именно на василиска его рыцарь-маг отправился не сразу. А то был бы Николас Фламель вечным сопляком. Если бы был вовсе...
Два рыцаря, из которых маг только один, и четыре оруженосца. Николас среди всех – самый молодой. Семнадцать лет.
Бой выдался жарким. Гадина била зеркальные щиты, уходила от заклинаний резкими рывками, в первые же минуты раздавила своей тушей рыцаря-воина, еще и ланс сломался.
После победы на ногах остался один лишь Николас, да и тот изрядно побитый. С переломанной рукой и рассеченной бровью.
Сунулся к сумкам, в которых лежали зелья и бинты, и с ужасом увидел лишь клочья ткани, промокшие от дикой смеси настоев.
Так сильные снадобья стали им недоступны.
Фламель по дороге собирал простенькие лекарственные травы (чтобы сбыть аптекарю, пока рыцарь отдыхает после битв за кружкой эля) – вот и пригодились. Наколдовав пламя и воду в котелках, оруженосец поплелся разделывать тварь: сцедил яд, вырвал язык и вырезал сердце – именно за этим они сюда и явились, жалко, если протухнет. Кровь и пот заливали глаза, рука болела умопомрачительно. В пещерке воняло гарью, кровью и смертью, заклинаний проветривания Фламель еще не изучал. Последние зелья, для себя самого, варил в полубессознательном состоянии. Выпил, упал у магического пламени и отключился.
А очнулся полностью здоровым. И уже не оруженосцем.
Рыцарь брызгал слюной и проклинал растяпу на пяти языках, по великодушию не сдабривая проклятия магией.
Добытые из Короля Змей ингредиенты Николас сложил в общую кучу. Туда же, где лежали травы. И из бесценного сердца изготовил настой, как из какого-то простейшего бадьяна.
- Никчемный выкидыш гриндилоу! – разорялся рыцарь, пинком переворачивая котел. По полу разлилась вода и заскользил кроваво-красный камень, в который превратилось сердце василиска. – Убирайся! И чтобы глаза мои тебя больше не видели! И дрянь эту забери! – в порыве раздражения, рыцарь отпиннул камень к бывшему оруженосцу. Тот вздрогнул, хотел было оправдаться, но вовремя сообразил, что ждать, пока господин разойдется и схватит палку (а то и меч) не стоит – подцепил булыжник и дал дёру. Думал продать королевскому алхимику – мало ли, вдруг старик заинтересуется диковинным минералом? – а потом увидел, что подбойки на сапогах, на которые попал настой василискового сердца, превратились в золотые.
Методом проб и ошибок удалось выяснить, что настой действительно превращает металл в золото. Правда, не какой угодно, а определенный сплав.
С каждой новой варкой сердце уменьшалось в размерах. К сожалению, заметил это Николас не сразу. И лишь заметив, начал экономить.
Рассказать кому-то сейчас, как он в первое время выплескивал эликсир бессмертия, чтобы поскорее добраться до вожделенного богатства!
Фламель усмехнулся. Семнадцать лет – эти милые сердцу глупости, когда каждый следующий месяц кажется, что – ну вот теперь-то настала настоящая взрослость и непогрешимость.
Рыцарь с оруженосцами погиб в том же году в драконьей пасти, тайна Николаса с того дня принадлежала только самому Николасу – живых свидетелей не осталось.
А через пятнадцать лет Фламель понял, что настой способен не только вылечить любую простуду. В тридцать два года маг все еще выглядел на семнадцать, словно не постарел ни на день с той самой битвы.
- Ш-ш-ш...
Вкрадчивый шорох вернул алхимика в день сегодняшний. Альбус развернул щиты. Николас при помощи левитации поднял вверх бумажные кулечки с толченой рутой и вздохнул. Снова воспоминания. Эта отрада стариков. Да...
Уизли теперь не те: в прежние времена редкий поход на василиска обходился без ласок.****** Только со стариком Чарли Николас раздобыл себе еще два сердца. Жаль, что рыжий принялся трепать о связи охоты и изготовления камня – пришлось убить мерзавца, но лучшего охотника Фламелю больше не попалось. Да и василисков со временем все меньше...
Это Чарли Уизли в свое время придумал распылять руту и аппарировать прямо к василиску на грудь. Чары, растворяющие одну единственную чешуйку, молниеносный удар, а после лишь переждать, когда в агонии тело хаотически свивается кольцами, да не попасть под удар.
Удар ласки сработал и теперь.
Для василиска все закончилось быстро. Охотникам даже показалось, что змей не сопротивлялся.
Маги приготовили фиалы для сбора ингредиентов.
- Парни! Держитесь! Я иду-у-у!!! – с воплем вывалился из пасти каменной змеи непонятный объект и с громким всплеском упал в мраморный бассейн.
Комментарий к 11 * sidewinder [ˈsaɪdˌwaɪndə] – первая закрытая горка с вертикальным падением.
канон
***это в киноне змея плавно сползала с челюсти. В каноне бедолага бабахалась пузом на гранит. Мы с соавтором полагаем, что с тех времен и появился матерный парселтанг.
****про яйцо феникса – это не мы придумали. Это в легендах есть. Древний василиск умирает, изрыгая из пасти яйцо феникса.
*****ланс(фр) – копье
******Weasley(Уизли) – созвучно с анг. “weasel” – “ласка”. Ласка, по всем легендам, единственный зверек, способный нападать на василиска. И даже представляющий для Короля Змей реальную угрозу.
====== 12 ======
Да, школу Вернон видел. И считал это своим козырем в рукаве, возможностью явиться тайно и внезапно. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Недолго этот козырь сохранился в тайне – один звонок, и отец спешит на помощь, из средств защиты располагая лишь несколькими ножами. Расчет простой – если выходить против волшебника с огнестрелом, то только со снайперкой. Слушая истории Фрэнка о противостоянии фениксовцев и упиванцев, Вернон пришел к выводу, что ружье ему бантиком завяжут, если что. Это в самом лучшем случае, если дело иметь с маглолюбцами. Ножи как оружие против магов годились куда лучше – все же, магия рукопашки не предполагает, даже расхолаживает в плане физкультуры: для чего качать мышцы, когда последнее слово будет за недомерком с авадой? Или даже экспеллиармусом. В ближнем бою, с малым количеством противника Вернон бы справился. Он даже из щита Фрэнка сделал выводы и принял поправки на магический купол. Повторись ситуация, и Лонгботтом бы жестоко удивился.
В общем, случись перед кем-то оправдываться, Вернон наговорил бы целую кучу умных слов. На самом деле, он просто кинулся бы хоть черту в пасть за своих мальчишек. И пасть оную исхитрился порвать, уж не сомневайтесь.