Гибнет такая культура? Гибнет. Не от "ударов" - от соблазнов. От мировых дискотек.
Как ее спасти?
Никак. Никакими усилиями "писателей" и "музыкантов" вообще не спасешь культуру, если народ не вернется к делу. Если русские не возродятся - и не дай бог как народ воюющий, а как народ работающий. Если не будут при первой возможности высаживаться шеренги "нищих", а пойдут эти люди что-нибудь делать; если не будут шататься по улицам толпы молодых людей в клубах мата, а будут искать себе работы; если стоики, сутками проводящие в очередях, захотят не стоять насмерть, а что-то производить. Я понимаю, что в каждом случае найдется причина стояния: не завезли, не выбросили, не дали, не отпустили... Но когда стояние в затылок приобретает такие масштабы, поневоле закрадывается мысль об "образе жизни".
Культура рождается из образа жизни - "писатели" и "музыканты" ее только фиксируют.
Родилась русская культура из двунадесяти составных; все шли сюда, и никто не спрашивал ни "чей ты родом", ни "откуда ты", а только: хочешь ли жизнь положить за эту страну?
Теперь что спрашивать? Хочешь работать? Хочешь строить эту страну? Хочешь ее разворовывать?
Шок бездействия поставил все на грань распада. Пустая земля. Переполненные очередями города. "Рабсила", нанимаемая из-за границы (восточной), потому что тут "некому работать", а работники рвутся через другую границу (западную), потому что там "больше дадут".
Чего нас жалеть, если мы сами не хотим спасения?
Имени жалко, Господи. Пушкина жалко. Толстого. Общего дела жалко, в которое вколотили себя люди, ставшие русскими.
Можно и исчезнуть. Мало ли прошло народов... Где филистимляне? Одно утешение, что в нынешних "палестинцах" отзвук имени можно разобрать.
Кто сейчас русские? Сто миллионов "человеков", ищущих места? Мировая задача, на которую не хватило сил? Кто подберет наше имя, если мы его уроним? Смотрите правде в глаза: это будет другой народ.
Кому "все равно", тому и жалеть не о чем. Мне - не "все равно". Я не хочу, чтобы имя было поднято "кем-то". Я хочу продолжения судьбы, а не "конца".
Или, как в финале своего интервью, говоря о работящем и соображающем народе, который будет жить на этой земле после нас, добавил, дрогнув, железный Павловский: "Я хочу, чтобы эти люди еще и говорили по-русски".
Как минимум!
Так с кем же мы говорим?
...АМЕРИКАНЦЫ
ГЛЯДЯ ЧЕРЕЗ ОКЕАН
У России есть основания ревниво всматриваться в Америку: когда из двух мировых сверхдержав остается одна, другая задумывается: как та устояла?
В этом смысле выход знаменитого двухтомника Макса Лернера по-русски весьма своевременен (хотя по-русски же - на две эпохи - опоздал).
Несколько слов о книге. Название ее: "Развитие цивилизации в Америке". Подзаголовок: "Образ жизни и мыслей в Соединенных Штатах сегодня".
"Сегодня" - это и 1945 год, когда молодой "странствующий философ", "перешагнув свою робость", приступил к грандиозному трактату; это и 1957 год, когда он завершил его в первой редакции; и 1974-й, когда он почувствовал, что Америка "рождается заново" и надо заново все продумывать; и 1987-й, когда написано предисловие к юбилейному - тридцатому! - изданию.
Книга эта - настольная у американцев. "От студента до президента" ее читали все. У нас подобной нет. Разве что "Судьба России" Бердяева? Но у Лернера - не просто философский очерк, у него - огромный свод сведений: энциклопедия, уложенная в жанр "психологического портрета".
Темы - наследие; идея американской цивилизации; народ и земля; культура науки и машины; капиталистическая экономика; политическая система; класс и статус в Америке; жизненный цикл американца; характер и общество; верования и убеждения; искусство и массовая культура; Америка как мировая держава.
А чтобы читатель почувствовал плотность и наполнение, вот - на выбор - глава об искусстве и культуре, которая расшифровывается так: массовая культура как феномен; писатели и читатели; герои, легенды и речь; зрители и спорт; мечта и миф в кинематографе; радио и ТВ: мир в доме; джаз как идиома сознания американцев; архитектура и дизайн; художник и аудитория в демократической культуре.
И чтобы читатель уловил нашу перекличку, вот только одна цитата:
"Америка, как на нее ни посмотри,- это оплот техники и культуры, это такой экономический, военный и политический гигант, с которым по мощи может сравниться лишь Россия. Подобная концентрация жизненной силы в ограниченном человеческом сообществе всегда свидетельствует об исключительном скрещении исторических путей, природных условий, биологических свойств и психологических черт нации, организационных структур, общественной воли и устремлений. И если вся эта гремучая смесь воспламенится, возбуждая в людских душах энергию любви или ненависти, в таком случае можно говорить о величественной цивилизации".
Если же в сознании нашего читателя шевельнется сомнение: можно ли такое скопление фактов, такое скрещенье путей, такое столпотворение воль и устремлений охватить, исходя из общей идеи (то есть "телеологически"), то вот мой встречный вопрос: а много ли можем сегодня мы, только что потерявшие "общую идею"? Разве что поучиться у американцев вере в "общую идею", в великую цель - даже тогда, когда она не просматривается сквозь хаотическое смешение.
Мудрец сказал: "Если вы строите замки в воздухе, там им и место, но не забудьте подвести под них фундамент".
У нас плохо с фундаментом, а грешим - на "общую идею". Языки смешались, и ищем архитектора: побить каменьями.
Первое мое аховое впечатление, когда семь лет назад нежданно-негаданно попал в Америку и задрал голову от Пен-стэйшн на нью-йоркские небоскребы:
- Вот Вавилонская башня, которую удалось достроить!
Мне пришлось принять потом много поправок к этому первому впечатлению. Я не мог разделить веселой беспочвенности американцев, а они ласково посмеивались над моей склонностью ко всяческой ностальгии: в составе американской души нет "привязок", а мы "повязаны" по рукам и ногам мыслями и чувствами.
Вообще - другой молекулярный состав. С европейцем русский несхож до несоизмеримости - по формам жизни. Но русский и европеец сделаны все-таки из одного материала (в том числе и из ностальгии, из исторической памяти, из невозможности "все сменить"). С Америкой у России поразительная схожесть по "формам жизни". В том числе и по страсти к обновлению, по бесконечным порывам: "все сменить". Но мы сделаны из разного материала.