Ельцин не ответил. Он встал, тяжело отодвинул кресло и медленно подошел к зашторенному окну.
75
В «Праге» росли пальмы, было уютно и тихо. На улице — холод собачий, ветер, мгла, а здесь совсем другой мир — приветливый и добрый…
Людей немного, но все столики заняты, надо чуть-чуть подождать. Альку в «Праге» хорошо знали, она никогда не скупилась на чаевые.
— Привет, хозяин!
Метрдотель Игорь украдкой, почти незаметно чмокнул Альку в щечку. Панибратство с гостями в «Праге» запрещено, здесь строго следили за приличиями — как в старой России.
— Столик есть?
Игорь развел руками:
— Ты б позвонила, родная…
Алька небрежно, поставленным поворотом плеча, сбросила дубленку, а Игорек ловко ее подхватил.
Девушки теперь не снимают шубки, а скидывают их — в руки гардеробщика или метрдотеля.
Время кидков!
Алька обожала шубы Ирины Танцуриной. Они легкие-прелегкие, чуть расклешенные; в Питере Танцурина одевала жен местных депутатов и жены помогли Танцуриной открыть собственный магазин на Невском.
С кем же еще дружить бизнесу, как не с политиками? С интеллигенцией, что ли? Интеллигенция хочет все получить бесплатно, как это было при коммунистах…
Игорь суетился изо всех сил:
— Может, к дедульке подсядешь? Смотри, какой дедулька у окна, чай глушит, уже третью чашку, на пожрать денег нет. Ты красивая девушка, дедулька будет в восторге, красивая девушка — всегда событие.
Игорь умел говорить.
— И рожа… посмотри… смешная. Живой комикс просто…
За столиком сидел старик, одетый как бы на скорую руку: он пил чай и с удовольствием, озорно рассматривал в окно прохожих на улице.
Нашел же кого предложить, насекомое! Одиноких людей всегда видно издали. Алька подошла к старику:
— Разрешите? — Она небрежно кивнула на свободный стул.
— Бог мой! Это ж прям честь для меня, — встрепенулся старик. — Такая грациозная девушка и меня… не испугалась… Садитесь, прошу, прошу!..
— А вас надо бояться? — насторожилась Алька.
— Ой, я вот скажу… — Старик сразу перешел на «ты». — У нас в цирке, я ж цирковой… все добрые. А злые, знаешь кто? Дрессировщики. Но не все! Я когда петуха дрессировал… петух на меня вообще не смотрел. Зверь силу любит, даже петух, а я, милая, человек соловый…
Игорь крутился только вокруг них:
— Ну вот, ну вот… — подошел Игорь. — А столик наметится — сразу пересажу…
Старик смотрел на него укоризненно:
— Не горячись, а? Так познакомимся, да? — И он протянул Альке ладошку. — Олег Константинович… Фамилия простая, русская: Попов.
А вы, юная леди? Пожелаете себя назвать?
— Аля… — представилась она. — Фамилия Лоран.
— Псевдоним?
— Ну да… — смутилась Алька. — Вообще-то я — Веревкина.
— Это ничего, ничего… — успокоил ее старик. — У нас в цирке был жонглер. Тарас Целый. Фамилия такая: Целый. Добрейший парень! Как-то раз он пришел с заявлением в местком, чтобы местком разрешил ему выступать под псевдонимом Арбенин.
Алька открыла сумочку и достала пачку сигарет.
— И что?
— Постановили: «Пусть называется!»
Весь цирк смеялся, но это же все было… по-дружески, без подкопа…
Олег Константинович пил чай и аккуратно прикусывал сахар. На его галстуке плясал черный человечек — в котелке и с тросточкой.
— Чарли Чаплин, — прошептал он, тыча пальцем в галстук. — Чаплин — мой бог!..
Алька никогда не видела, чтобы на галстуках изображали людей.
— Курите?
— Что вы, мадемуазель, — засмеялся Олег Константинович. — Курить — это сейчас дорого!
Подскочил официант, щелкнул зажигалкой.
— Пива неси, — приказала Алька.
Олег Константинович смотрел на нее с обожанием.
— О, баварское! Лучшее в мире. Я его… страсть как люблю. Боюсь только немного потолстеть!
— Есть еще «Хейнекен», — подсказал официант.
— Неси, — кивнула Алька. — И орешки не забудь.
Алька поедала орехи, как свинья желуди.
— А пиво, говорят, на почки влияет… — Она не знала, как ей правильно поддержать разговор.
— У нас, у цирковых, как заведено? — оживился старик. — После представления благодарный зритель приходит за кулисы. Надо ж «спасибо» сказать, верно? И сразу вынимает какую-нибудь интересную бутылку… Иногда — просто водку, но это ж водка, слушай, была!
Мне тут… недавно… водку «Жириновский» прислали… Кошмар, Алинька! Рашпиль в горле!
Алька закурила.
— А вы, значит, из цирка?