Оказалось, что шампанского нет. Макаров сложил губы бантиком.
— Как это?.. Серьезнейший самолет, а шампанского нет?!
Стюардесса побледнела. Как с охоты возвращаются, честное слово!
— Коньяк тащи… — смягчился Макаров. — Алексей Николаевич выпить хотят…
Царская охота…
Якубовский устал и не замечает, похоже, что Макаров в самолете сразу стал нарочито холоден. А Илюшенко упился! Виски, пиво, сейчас коньяк… — на халяву и уксус сладкий…
Неужели Ельцин действительно назначит его Генеральным прокурором России? Слух об этом шел стойкий.
Якубовский волновался:
— Старый, ты б подработал весь этот блядоход, а?
— Подработаем, — важно кивнул Караулов. — Ты чего хочешь?
— Встретиться с кем-то. Из… старших товарищей.
— Это правильно, если у человека насморк, ему важно вовремя подать носовой платок.
Якубовский вздрогнул.
— Мной что? Сопли вытирать будут?
— Лучше сопли, чем жопу… — успокоил его Караулов. — Только Макарова, старый, надо пожалеть: то палач, то адвокат. Во жизнь парня кидает! Сам — килограммов под сто тридцать, я думаю, а ведь пылинка, просто пылинка, любой сдунуть может…
«Их слава в сраме…», как древние говорили…
— Старый, я, когда Макарова увидал, меня это морально подшатнуло… — веришь?
— Вот Сталин, Дима, — рассуждал Караулов. — Любого государственного деятеля товарищ Сталин мог запросто превратить в дерьмо. А из любого дерьма он мог сделать государственного деятеля! — Только в случае с Андрейкой, старик, товарищ Сталин был бы бессилен, потому как Андрейка — мужчина с женским задом, а значит — с нарушенной психикой… Прикинь, старик: каково иметь женский зад?
— Он же всю жизнь из чужих ладоней пьет!
— Библейская сцена, по-моему…
— Нам бы помог — и святой источник бил бы у него прямо под окнами…
— А, брось… Знаешь, как древние говорили? Что х… ем не вложено, кулаком не вобьешь!..
Якубовский замолчал, ему опять стало страшно: кто знает, как встретит его Коржаков? Зато Макаров аж раскраснелся от важности! Если для доставки Якубовского Кремль выделяет самолет, значит это решение, он не сомневался, лично Президента. И Александр Васильевич наверняка проинформировал Бориса Николаевича о его, Макарова, супермиссии! — Андрюша закрывал глаза и видел эту картину: Борис Николаевич входит в кабинет Баранникова на Лубянке, берет его за шею и резко бросает на пол. Следом, по-военному чеканя шаг, входит он, Андрей Макаров.
С маузером наперевес. Макаров делает знак — вводят Якубовского.
И здесь, в эту минуту, Баранников все понял! Он бросается на колени, целует Ельцину ноги, потом ему, Макарову, но Макаров непреклонен:
— Прикажете расстрелять, Борис Николаевич?
Все враги Президента должны быть расстреляны.
На Баранникова и Якубовского надевают наручники. Борис Николаевич медленно, не торопясь, выходит на балкон, а внизу на площади — Ельцин приехал! — уже собралась огромная толпа.
Президент находит глазами Макарова, скромно стоящего за чужими спинами, и подталкивает его к микрофонам: за мужество и отвагу Андрей Михайлович Макаров награждается высшей государственной наградой страны — орденом Андрея Первозванного!
— Отрядец бы, отрядец нам, Михаил Иваныч, — приставал Макаров к Барсукову. — Сами подумайте: Цюрих, горы, а горы у Руцкого — излюбленное место, это с Афгана, он же против нас целую базу в горах развернет! Да и для нас, русских, Альпы — проклятое место, это еще Суворов отмечал, Александр Васильевич…
Барсуков не верил собственным ушам:
— Погоди, Андрюша, разве ты не еврей?
— Еврей… — разводил руками Макаров. — Ноя больше всех евреев русский, Михал Иваныч!
И малый этот, дружочек Караулова (еще одна гнида, Караулов, вы бы обратили на него вниманьице), — так вот, Якубовский о Руцком все до копеечки знает, я это фибрами… фибрами чувствую, у меня фибры как у пса, Михал Иваным, честное слово…
— Ты, Андрюша, давай не трепись! — Барсуков был строг. — А то мужик один… слушал-слушал, что ему в лесу кукушка нагадала… и перестал отчислять деньги в Пенсионный фонд! Понимаешь?..
Вместе с Макаровым и Илюшенко в Цюрих были командированы полковник Борис Просвирин и трое бойцов из «Альфы».
Кроме того, отправили Караулова. Его проект все-таки…
Караулов заявил, что и на этот раз он возьмет с собой девушку, еще лучше — двух (если для государства, конечно, это не дорого).