Или дьявол всегда создает сам себя, потому что дьявол — это живой вызов Богу?
Берия создал атомную бомбу и заложил водородную бомбу. Если бы Берия взорвал — этими бомбами — весь мир, зачем такая планета (пустая планета) нужна Господу?
Солженицын, Астафьев, Кондратьев… — многие прозаики считают «Мастера и Маргариту» детскойлитературой. Не «Дети Арбата», — нет: «Мастера…». И прежде всего — из-за Воланда, конечно. Хорошо, Берия не Воланд, но ведь все, кто читал «Мастера…», помнят, как Воланд вел себя — в романе — с людьми.
Он был возбужден до крайности, лицо его, ибез того отвратительное, то и дело искажалось от распиравших его страстей. А страсти его были — честолюбие, жестокость, хитрость, власть, власть… Он так старался, в этот ответственный момент, как бы не перехитрить и как бы недохитритъ. И это было написано на его лбу…
Это Булгаков? Нет, конечно, это другая книга, совсем другая — это мемуары Светланы Аллилуевой, знаменитые «Двадцать писем к другу». Портрет Берии. В те часы, когда Сталин находился при смерти.
Дьявол, сущий дьявол…
Все, кто хорошо знал Берию, его враждебность к каждому человеку, его жестокость (невероятную, неслыханную жестокость), все в один голос говорят, что никакой паранойи у Берии (в отличие от Сталина) не было.
Наоборот: первобытное здоровье. Организм, созданный природой на века. Если угодно, — для вечной жизни на земле.
Любил ли он Серго, своего сына? Скорее всего, Серго просто был его ученик. Позже — коллега. Берия доверил ему ПВО страны, будущий «Алмаз». Если Сталин глубокой ночью, тайком от всех, мог лихорадочно рыться в дневниках Светланы, своей дочери, пытаясь узнать, как далеко зашла его «хозяюшка» в романе с Каплером, — и плакать, плакать навзрыд, понимая, что его догадки, страшныедогадки, уже сбылись, чистота порвана — и уже навсегда, если Сталин, даже он, не сумел защитить себя, себя самого от ледяных ветров времени: попытка самоубийства Якова Джугашвили, самоубийство Надежды Сергеевны, страдавшей ужасными головными болями (Надежда Сергеевна чувствовала надвигавшееся безумие и в последние месяцы боялась, что ее припадки испугают детей, ведь Светлана, Василий и Артем, приемный сын, были еще маленькие), убийство Кирова, самого близкого к нему человека, смерть матери, самоубийство Орджоникидзе, внезапная смерть Горького… — да, Сталин медленно сходил с ума. А Берия с годами только молодел: вместо сердца — лед, вместо души — лед, вместо нервов — лед.
Может — правда… дьявол?
Старый монастырский ворон не нравился отцу Тихону. У него клюв как прищепка, вцепится в палец — сразу прокусит до крови. Нахохлился, гад: шеи нет, голова выходит прямо из туловища, а глазища — как два шипа.
Если бы вороны могли превращаться в людей, из них бы получились, наверное, отличные палачи!
Да, монахи не боятся смерти, но смерть от руки киллера — это уже издевательство, конечно; между ними и Господом влезла, оказывается, какая-то нечисть и пробует, гадина, диктовать свою волю!
Да, да, да: Москва — это город душевнобольных. Статья в сегодняшнем «МК», без подписи: «Сретенский монастырь вот-вот займет здание музыкального общества».
Конечно, займет — невзирая на газетные анонимки! По решению правительства Москвы особняк на Рождественском бульваре передается сейчас Сретенскому монастырю, отец Тихон откроет здесь духовную семинарию. — И при чем здесь, хотелось бы понять, музыкальное общество, если аренда у господина Жаркова закончилась еще в Вербное воскресенье?
Сначала Жарков жадно схватил нефть в Новом Уренгое, но кто-то подсказал, что «прихватизировать» сейчас музыкальное общество, главное — все заводы в России, выпускавшие музыкальные инструменты, это будет, конечно, похлеще, чем нефть!
С криком: «О Гайдар! Ты — бог!» — Жарков кинулся в Москву.
Взятки, взятки, взятки, как утверждает Баранников, и — дело сделано! Все предприятия, аффилированные с музыкальным обществом (Уфа, Волгоград, Петербург, Подмосковье), сливаются в некое ЗАО, только что созданное, где председатель совета директоров — мать Жаркова, а главбух — его сын!
В Волгограде, в здании филиала музыкального общества (а через месяц и здесь, в Москве, на Рождественском), Жарков открывает: а) «отель на час», б) сауны, в) массажные кабинеты.
Музыкальное общество и «отель на час», все в порядке вещей, две вывески рядом, вплотную, справа и слева от парадного входа.