— Мои предположения оправдались. Идите сюда. — Он махнул рукой, и Маша почти бегом вернулась обратно и нетерпеливо потребовала:
— А теперь, Бишоп, объясни мне всё с самого начала. Как ты умудрился открыть шлюз? — Она с некоторой опаской покосилась на толстые стальные плиты, точно ожидая, что они откроются сами по себе и Чужие ворвутся в этот безопасный, по словам Бишопа, — отсек корабля.
— Всё оказалось проще, чем я думал, — начал андроид, всё ещё глядя на светящийся экран. — Логика простая: если Казаков и его люди прошли в этот коридор, значит, смогли открыть шлюз. То, что первоначально он был закрыт, очевидно — вспомните, сколько пыли скопилось в помещениях, по которым мы прошли, а тут стерильно, будто в операционной. Меня сразу заинтересовала тёмная панель на стене, и, появись Чужие пятью минутами позже, нам бы не пришлось расходовать боеприпасы. На пластине я нашёл небольшой выступ, нажал на него — пластина сразу изменила цвет, и на ней появились три иероглифа. Похожие на те, что вы видите вокруг. Один из них и был ключом к двери и сработал, как только я дотронулся до него. Дальнейшее было, как говорится, делом техники — я втолкнул вас в коридор и запер дверь. Посмотрите, вот ещё одна такая пластина, слева, — Бишоп указал на темневший на стене прямоугольник.
— Ну хорошо, сейчас нам повезло, — сказала Семцова, выслушав пояснения андроида, — Как ты включил свет, мне тоже понятно, но расскажи, каким образом ты догадался, как включается экран? И не можешь ли объяснить, почему работают энергоустановки, ведь этот звездолёт явно торчит здесь не одну сотню лет!
— Насчёт энергии сказать ничего не могу, а дело с экраном оказалось простейшим. Знак, включивший изображение, почти аналогичен тому, который открывалдверь, но к нему добавлено изображение корабля. Видите?
Маша присмотрелась — и действительно, одной из составляющих сложного знака была крохотная тёмная подкова, в точности повторяющая очертания корабля.
— Поняли? — Бишоп снисходительно улыбнулся. — Несложная шарада. Правда, единственная, которую мне удалось разгадать… Вряд ли эти символы можно назвать словами в нашем смысле этого понятия. Ладно, пускай во всём этом разбираются лингвисты и ксенологи, а мы должны решить, что нам делать дальше.
— Как — что? — удивлённо сказала Семцова. — Теперь мы знаем, где находится Казаков. Быстро смотаемся за ними и вернёмся обратно.
— Ага… — Бишоп снова уставился на экран. — Смотрите, мы сейчас в головной части корабля. Чуть дальше располагается огромный зал, а за ним переплетение непонятных ходов и коридоров. В одном из них и находятся люди. Судя по схеме, они почему-то стоят на одном месте, что довольно странно. Все помещения в этой части звездолёта изолированы, и Чужих там нет, да и пробраться сюда они вряд ли смогут, если только не додумаются, как открывать шлюзы.
— Бишоп, — чуть помолчав, тихо спросила Маша, — ты не понял, откуда здесь такое количество этих тварей?
— Скорее всего, экипаж корабля был довольно многочисленным, и Чужие использовали всех хозяев звездолёта как носителей своих эмбрионов. Другого объяснения я найти не могу… Разве что они перевозили большое количество взрослых особей, впавших после падения корабля на LV-426 в анабиоз. Идём дальше?
— Да. — Семцова встрепенулась и, посмотрев на счётчик боезарядов в винтовке, сменила магазин — оказывается, она успела почти всё израсходовать. — Ты запомнил схему, Бишоп?
Андроид издал преувеличенно тяжкий вздох и укоризненно воззрился на консультантку:
— Знаете, мисс Семцова, у нас, синтетиков, есть одна полезная особенность — мы запоминаем всё, что видели и слышали, до мельчайших деталей. За время нашего общения вы могли бы к этому и привыкнуть.
— Ладно, ладно, намёк понят и принят к сведению, — отмахнулась Семцова. — Надо действовать побыстрее, у нас не так много времени в запасе.
Бишоп уверенно двинулся вперёд, и Семцова без: опаски последовала за ним. Ярко освещённый изгибающийся коридор постепенно расширялся, по левую руку то и дело попадались тёмные экраны, а стены были просто испещрены сотнями разноцветных иероглифов. Температура начала медленно подниматься, и вскоре стало довольно жарко, так что Семцова вся взмокла в своём тяжёлом облачении, но не решилась снять даже каску: воспоминания о нападении Чужих в зале возле шлюза были слишком свежи, а замечание Бишопа о том, что Чужие могут догадаться открыть створки, никак не выходило из головы. Андроид же выглядел одинаково и при жаре, и при холоде и не обращал внимания на брюзжание Маши, заявлявшей, что скоро тут можно будет изжариться, только озабоченно оглядывался по сторонам да поглядывал на окончательно вышедший из строя индикатор движений.