— Не забывай о том, что французы могут высадить десант где угодно. Побережье Балтики или Белого моря. Оно чрезвычайно велико. Броненосцы могут и не справиться. А ведь еще есть Черное море, вход в которое контролируют наши враги. Там тоже масса вариантов. Везде быть сильным нельзя.
— Им тоже.
— Кроме того, из семидесяти тысяч полевой армии мне приходиться выделять часть на прочие задачи. Или ты забыла о затянувшемся конфликте с Жузами. А он оттягивает на себя пять тысяч конных егерей. Хорошо еще без артиллерии справляются. Но пока перед ними степь. Первые же города потребуют усиления в лице пехоты и артиллерии. А еще на носу война на побережье Тихого океана. И я понятия не имею как там все пойдет. Да, дикари с луками и пиками, но их много. Очень много. Там будет натуральная мясорубка. Двадцать тысяч — это самое малое, что туда нужно отправить. И поверь — те же картечницы там будут намного нужнее. Все. Сколько ни есть.
— И сколько ты собираешься оставить войск в Европе? — Нахмурилась Анна.
— Полевой армии тысяч тридцать… — грустно произнес Петр. — Плюс то, что получится подготовить за эти три — четыре года.
— Да уж… — кивнула Анна, вспоминая каких трудов стоит подготовить солдат из совершенно диких крестьян. Их ведь приходилось первые года полтора — два не только обучать элементарным вещам, но и банально откармливать и приучать к строгой гигиене. — А как же железная дорога? Она ведь продолжает строиться, — задумчиво произнесла герцогиня. — Уже три года как. Уже действует линия Тула — Москва — Тверь. Участки до Великого Новгорода и Воронежа в процессе постройки. В течение пары лет их должны закончить. Что позволит относительно быстро перебрасывать войска с Балтики на Черное море.
— Ввод этой железной дороги в эксплуатацию — очень важно для России. Однако не позволит решить проблемы оперативного маневрирования. От Азова до устья Днепра не так и быстро добраться. Даже на корабле. Тем более, что у наших противников есть возможность наступать на обоих фронтах… — произнес Петр и задумался.
— Судя по твоему лицу, — отметила оживившаяся Анна, — ты что‑то придумал.
— Да… ты знаешь, правильно поставленный вопрос может подсказать ответ. Если у противника есть возможность наступать на двух удаленных театрах военных действий, то нужно как‑то сделать так, чтобы он сосредоточил все усилия на одном.
— И как же?
— Датские проливы не очень глубокие, да и течение там умеренное. А значит их вполне можно заминировать.
— Мины? В воде? — Удивилась герцогиня.
— Именно так. Я тебе о них еще не рассказывал. Их начали использовать только в XIX веке, во второй половине. Такие стальные бочки с выступающими шипами взрывателей. Снизу цепь и якорь, благодаря которым они не на воде плавают, а чуть ниже. Потому не видны. Ну и с места не срываются. Много их, конечно, сделать не получится. Но оно и не нужно. Достаточно провести учебный подрыв при максимальном количестве свидетелей, после чего начать демонстративно ставить минные поля, договорившись с датчанами о проходах и прочем. Вряд ли они откажутся перекрыть весь фарватер, кроме того, что простреливается их пушками.
— А это позволит закрыть проливы?
— Более чем. Французы не станут рисковать. Особенно если им сказать, что установка мин в Черноморских проливах невозможна из‑за сильного течения. А отказываться от своего главного преимущества — флота — они не станут.
— Но еще остается театр Белого моря.
— Он носит второстепенный характер. Без Балтики туда не полезут. Да там даже пограбить нечего: наша колония Мурманск да город Архангельск. Но овчинка не стоит выделки. Тем более, что условия навигации отвратительные и снабжение с чудовищным плечом.
— Ну… не знаю, — задумчиво произнесла Анна. — Могут и попробовать. Но там действительно негусто.
— Вот именно. А на Черном море мы вообще демонстративно начнем строить суда для перевозки войск. Те же малые галеры для высадки десанта. Всем видом намекая на то, что планируем брать Стамбул.
— Триста тысяч… — покачала головой Анна. — Страшно подумать. Впрочем, ты бил и при большем численном превосходстве с более примитивным оружием.
— Да… но нам все равно нужно много денег.
— Зачем? Ты ведь разобьешь противника в рамках одной кампании. Максимум двух.
— Разбить — разобью. Но вряд ли смогу одержать победу так быстро. Я уверен, что до смерти Людовика XIV война не прекратится. То есть, она будет идти в лучшем случае до пятнадцатого года. И все это время французы, испанцы и португальцы станут мешать нашей торговле. Да и нагрузка на бюджет будет немалая. Ведь нужно разворачивать новые учебные части и наращивать армию. Не очень хочу оказаться в ситуации аналогично той, в которую я попал в Варшаве… когда пленных было больше, чем моих солдат.