Такая хорошо организованная шайка действовала особенно нагло в Москве в описываемое время; она, при помощи своих агентов, узнавала о прибывающих в первопрестольную столицу богатых лицах, только что получивших наследство провинциалах или просто зажиточных людях и ловко завлекала таких неопытных людей к себе, где красивые барыни были особенно любезны с ними. На вечерах шампанское было в изобилии. К вину нередко подмешивали одуряющие наркотические средства; особенно одно время был известен так называемый «кукельванец». Он имел такое странное свойство, что не лишал пижона физических сил, но, затмевая рассудок, совершенно отнимал у него память о том, что происходило с ним и вокруг него. Опоенный «кукельванцем» делался положительно автоматом, бессознательно исполняя всё, что ему прикажут. Очень понятно, что тогда ловкие, отборные артисты не дремали и метали банк и гости проигрывали все свои наличные деньги. Но этим дело ещё не ограничивалось, являлись ещё из дальних комнат невидимые лица с заёмными письмами, векселями, с нотариальными книгами. Пьяного заставляли подписать заёмное обязательство и его копию в книге. После такой проделки пижона отвозили домой, где он просыпал целые сутки и, проснувшись, ни о чём уже не помнил. Векселя такие, как рассказывает в своих воспоминаниях О. А. Пржеславский, обыкновенно писались на срок шести месяцев. В течение этого времени они переходили в третьи или в четвёртые руки, а с наступлением срока подавались к взысканию. Мошенничество было обставлено такими псевдозаконными формальностями, что судебные власти того времени, связанные буквою закона, не допускающею протеста по безденежности заёмных обязательств, и не могли воспрепятствовать взысканиям. Мнимые должники, ничего не помня, крайне удивлялись, всеми силами протестовали против взыскания, но так как не могли оспаривать своей подписи ни на векселе, ни в нотариальной книге, то в конце концов должны были уступать и платить.
В Москве одна такая шайка, пожелавшая заполучить сразу большой куш, попалась на следующем мошенничестве. В те года прибыл в Белокаменную повеселиться один молодой богатый офицер, единственный племянник старушки-миллионерши. Члены шайки, все люди «светские», постарались сблизиться с ним. Устраивали у себя вечера с ужинами во вкусе а la regence, с обильными возлияниями и полудевицами. После ужина метали небольшой банк. Офицер посещал вечера, но не пил вина и не играл ни во что. Шулера придумали с ним следующую штучку. Одна из присутствовавших на ужинах прелестница, по-видимому, очень нравилась ему; они заставили её назначить ему свидание. Место, выбранное для rendez-vous, было в глухом переулке между огородами и садами. Возле самого дома стояла полицейская будка. Офицер приехал в дом; его впустил лакей, заплатил извозчику и велел ему ехать прочь, сказав, что господин здесь останется на ночь. Войдя в очень плохую квартиру, офицер не нашёл той женщины, которая к нему писала: вместо неё приняли его какие-то незнакомые личности самого непривлекательного вида. Офицер обошёл квартиру и, подозревая мышеловку, хотел уйти, но нашёл все двери запертыми, а принявшие его личности сказали ему, что он ранее от них не уйдёт, пока не исполнит одного непременного условия. Последнее состояло в том, что он должен подписать на гербовой бумаге и в нотариальной книге заёмное обязательство в 150 000 рублей, задним числом и сроком на шесть месяцев, на имя какого-то незнакомого ему господина. Офицер отказался от этого; тогда мошенники заявили ему, что его будут сечь розгами до тех пор, пока он не поумнеет и не сделает того, к чему его они принуждали. Когда и за этим офицер не соглашался, то его раздели и секли нещадно. На его крики никто не являлся. Наконец, пытаемый согласился на всё и подписал всё. Его отвели в какую-то каморку и уложили в постель полуживого. Придя в себя, ему удалось выскочить в окно и кое-как добраться до гостиницы, где он жил. Утром он отправился к губернатору и рассказал, что с ним случилось. Загорелось огромное дело. Розыски долго не приходили к хорошему результату, и только один случай помог открытию. Пьяный писец нотариуса проговорился. Обнаружилась связь московских шулеров с петербургскими.