— Скажи, mon cher, — спрашивал один другого, — отчего это не видать Петра Петровича?
— Разве ты не слыхал этой истории: он, брат, просто обрушился — в петлю попал…
— Как так?
— Да неужели ты не слыхал? Он женится на какой-то Фефёлкиной… ха-ха!
— Хорошенькая?
— Фай, говорят, просто дрянь.
Тут молодой человек начал рассказывать своему приятелю всю историю сватовства Петра Петровича, которая, впрочем, была уже известна всему остальному обществу.
Был двенадцатый час.
Вдруг двери с шумом отворились и в комнату вбежал молодой человек.
— Да здравствует преферанс! — закричал он, бросая вверх свою фуражку.
— Га-го-гу! Пётр Петрович! — раздалось со всех сторон. — Здорово, дружище! Что ты беснуешься?
— Прежде всего вина! Шампанского! — кричал Пётр Петрович. — Вот так! Ну! Бокалы вверх! Ну, повторяйте за мною: да здравствует преферанс!
— Да здравствует преферанс! — раздалось со всех сторон.
— Однако же расскажи, Пётр Петрович, по какому резону мы пьём за здоровье преферанса?
— А по такому, что по милости его я вылез живой из петли, что он избавил меня от женитьбы, что я опять свободен, как птица небесная! Ну, ещё по бокалу! Да здравствует преферанс!
— Но расскажи, ради бога, каким это образом?
— Очень просто: я сел со своей невестой за преферанс, — она наставила ремизов, разозлилась, как гиена, разругала меня чёртом и влепила мне в рожу целую колоду карт. Разумеется, после этого я от неё отказался!
— Ха-ха-ха!
— Смейтесь, господа, сколько хотите! Конечно, это очень позорный знак, который вы видите у меня на лбу, но вместе с тем это знак моей свободы.
— Ха-ха-ха! Да здравствует преферанс, — раздалось снова вокруг Петра Петровича, который с торжествующим лицом и с поднятым вверх бокалом стоял посреди шумной толпы и приготовлялся что-то сказать. И когда настало мгновение тишины, он поднёс бокал к губам своим и произнёс с важностью, как профессор на лекции:
— Друзья! Проглотим вместе с вином следующую великую истину: кто из вас задумает жениться, тот непременно должен сыграть со своей невестой несколько пулек в преферанс!
Елена Львовна Звонская — это такая дама, имя которой надобно произносить с чувством и уважением. Вот уж правду сказать, что настоящая русская аристократка! Богата, красавица собой, была замужем за знатным барином, который вёл свой род, если не ошибаюсь, от известного русского витязя Рогдая; нуте-с, — живёт на барскую ногу; знакомства у неё — все вельможи; нуте-с, добра она необыкновенно! Сколько у неё на воспитании детей, бедных девиц, сколько на содержании несчастных семейств — так это ужас! Одному даёт она деньги на воспитание, за другого платит пансион; кому эдак кусочек ситцу, платочек и другие нужные безделки. Ну, то есть так добра, так добра Елена Львовна, что не придумаешь достойной похвалы доброте её.
Она старается из всего извлекать пользу для несчастных и всё свободное время употреблять на эти извлечения.
Однажды, когда она была занята своей великой думой, вдруг ей пришло на мысль: «Ба!.. если из свекловицы, из такого дешёвого продукта можно извлекать сахар, такой дорогой продукт, то нельзя ли выделать чего-нибудь из преферанса, из этого моря выдумок, расчётов и спекуляций?» Вздумано — сделано.
Елена Львовна думала об этом в пятницу, а в субботу уже устроила у себя такой преферанс, из которого, как из свекловицы, можно было делать разные выжимки и извлечения.
Дело уладилось очень просто, потому что у гениальных людей всё просто улаживается.
Елена Львовна предложила своим знакомым условие, чтобы каждую пульку играть в новые карты и за каждую игру карт платить три рубля серебром, прибавляя, что это не для неё, а для несчастных. Убеждения Елены Львовны подействовали: знакомые её согласились — и вот по субботам начался у г-жи Звонской преферанс — преферанс блестящий, дорогой, добродетельный.