Здесь глазам его представилось любопытное зрелище: две дикие кошки с красноватой шерстью, красиво оттушеванной темными поперечными полосами, ожесточенно дрались, а рядом лежал растерзанный котенок, другой же от испуга забился под камень. Озлобленные животные долго грызлись и царапались когтями, наконец, сцепившись, скатились в ближайшую расселину. Лисицын прихватил перепуганного котенка, надеясь сделать его ручным. Крошечный кот тут же, однако, выказал свою свирепую натуру, укусив и оцарапав руку спасителя. Несмотря на это, пленник был опущен в ягдташ, с осторожностью, чтобы не вырвался. Захватив по дороге дичь, Лисицын весело возвратился в шалаш.
Василий с удовольствием принялся кормить котенка парным молоком, но дикарь не умел его лакать. Когда Василий погружал его мордочку в молоко, котенок уморительно отфыркивался и делал судорожные эволюции лапками. Петруша прыгал и смеялся от души.
На следующий день приступили к постройке барки. Сперва заготавливали материал — распиленные бревна пихты. Потом отыскали удобное место для постройки — на дне широкого оврага, размытого весенними водами, по которому стремительно бежала мелкая речка, проложившая себе путь между плитами крепкого песчаника. Место выбрали как можно ближе к реке; вместо свай, по соображению Василия, использовали плиты, на которых и основали дно барки. Работа кипела: тяжелые бревна, кокоры и брусья подвозили волы, а с помощью веревок, рычагов и ворота товарищи поднимали их и клали на место, соединяя, где нужно, железными связями. Барка их имела двадцать четыре аршина длины и десять аршин ширины; на обоих ее концах были устроены под крышей помещения для путников и для овец. Борты барки обнесли перилами, чтобы овцы не могли свалиться в воду. Наконец к исходу трудного дня барка была совсем готова, и работники с радостью возвратились в шалаш подкрепить себя пищей и сном.
На другой день солнце взошло великолепное, ни одного облачка не было на голубом беспредельном небе. Прохладный ветер лениво качал верхушки исполинских сосен и елей и едва рябил прозрачные воды широкой реки, резвые птички весело перепархивали с куста на куст, гомоня и распевая, а роса на каждом листе, на каждой травинке горела в лучах солнца разноцветными огнями. Легко и радостно было дышать этим свежим утренним воздухом, невыразимо отрадно любоваться этой девственной лесной природой. Лисицын, Василий и Петруша с особенным воодушевлением встретили это чудное утро в надежде скоро пуститься вниз по разгульной реке к величественному Амуру и опять увидать свою милую родину.
Окончив утренние занятия, они пошли полюбоваться своей баркой. Лисицын остался доволен ее вместительностью, Василий. — прочной работой, а Петруша не мог обуздать своего восторга: он осмотрел все уголки до малейших подробностей, то размахивал веслом в воздухе, представляя, что гребет, то поворачивал тяжелый руль, легко повиновавшийся его усилиям.
— Знатная барка, — сказал Василий. — По всему вижу, будет легка на ходу.
— Дай Бог, — отвечал Лисицын. — Но поднимет ли она нас со скотом и всем имуществом?
— Не сомневайтесь, Сергей Петрович, вдвое поднимет проти-ву нашего груза и в воду глубоко не осядет. Уж за это ручаюсь — не впервой приходится строить. Эта же голубушка красивее всех вышла, а прочна, словно литая.
— Сможем ли мы сдвинуть ее в воду?
— Эко диво?! Поделаем вороты, подложим катки — и поедет на всех на четырех. Принялись за работу. Даже Петруша участвовал в общем труде, по своим силам, конечно. Ему так хотелось поскорей увидеть, как огромная барка поедет «на всех на четырех». Прошло несколько дней. С чрезвычайными усилиями подложили под края барки катки, протянули к двум воротам прочные канаты, прикрепленные к бокам барки; для действия воротами запрягли по паре волов. Но, несмотря на все усилия могучих животных, барка не трогалась с места. Что ни придумывал Лисицын, какие ни употреблял механические средства — все оказалось тщетным. Барка так плотно сидела на широких камнях, так была обширна, прочна и грузна, что оставалась совершенно неподвижной.
— Вот грех какой! Тут ничего не поделаешь… — отчаялся Василий.
— Вижу. Приходится бросить наше дело. Если б мы основали ее над самым речным разливом…
— Хотя б и на самой реке — все то же было б. Силы не хватает стронуть ее с места. Видно, сгниет барка наша здесь по-пустому!..
— Остается идти правым берегом Алмазной реки, пока будет возможно, а там обстоятельства подскажут.