Наконец, и сам, переодеваясь в разные костюмы, заходил всюду, где бывают воры, и смело заводил разговоры о пойманных «душителях», оканчивая их не без хвастливости:
— Ну да не всех еще переловили! Сашка-то гуляет еще! Он им задаст еще трезвона!
Но на эту удочку никто не ловился, очевидно, не зная ни душителей, ни Сашки.
Я продолжал свои поиски, не теряя надежды.
И вот однажды, идя по Спасскому переулку, я прошел мимо двух самого последнего разбора проституток, из которых одна сказала другой:
— А Сашка опять в Стеклянном объявился! Вот башка!
— К Машутке, чай.
— А то к кому же. Петька вчера навалился на него и кричит: донесу! А он как его шара-р-рахнет!
Сашка! «Отчего это и не быть моему?» — тотчас мелькнуло у меня, и, прикинувшись пьяным, я задел этих фурий.
— Пойдем, красавчик! — предложила одна из них.
— А што ж, — согласился я, — коли пивка, я с удовольствием! — И через минуту я сидел с ними в сквернейшей пивной лавке и пил сквернейшее пиво.
Они спросили себе папиросок и стали дымить каким-то дурманом.
В такой обстановке притвориться пьяным ничего не стоило.
— Ты откуда? — спросила меня одна из красавиц. — Может, с нами пойдешь, а? Ночлег есть?
Я замотал головою.
— Зачем? Я и так заночую! Мне не надо! Я выпить — выпью. Вот Сашку встречу, и еще деньги будут! Да! Пей!
— Сашку? Какого Сашку? — спросила другая.
— Перфильева. Какого? Его самого. А деньги есть! — И при этом я звякнул монетами в кармане.
— Пойдем с нами, миленький, — ласково заговорила первая фурия. — Тебе у нас хорошо будет. И Сашку повидаешь.
— Сашку? — повторил я. — Большого? рыжего?
— Его, его! — подхватила другая. — Пойдем!
— В оспе?
— Да, да, лицо все в оспинах! Ну, идем!
— Не, — ответил я, — сегодня не пойду. Пьян. Спать пойду! — И, бросив на стол деньги, я вышел из пивной и, притворяясь пьяным, с трудом дошел до угла.
Там я оправился и быстро пошел домой, думая, каким образом мне изловить этого Сашку.
Что это он, я уже не сомневался, — но идти в Стеклянный флигель Вяземской лавры, куда мы даже обходом не всегда решались идти, и брать оттуда Сашку — дело было невыполнимое.
Я решил выглядеть его днем и арестовать.
Для этого я взял с собою опять своих силачей, опять своего Ицку, и, переодевшись до неузнаваемости оборванцами, мы в пять часов утра уже были на дворе лавры против Стеклянного флигеля, и я зорко выглядывал своего Сашку.
Поднялись тряпичники и пошли на работу, потащились нищие, а там пошли рослые поденщики дежурить на Никольском или у пристаней, прошли наборщики. Двор на время опустел, а Сашки все не было.
— Сидит там и пьет, — пояснил Ицка.
Вдруг я увидел вчерашнюю знакомку. Я тотчас подал знак своим, чтобы они отошли, и подошел к ужасной женщине.
— Не узнала, — прохрипел я.
Она вгляделась и широко улыбнулась.
— Ах, миленький! Ко мне? Пойдем, пойдем. Хозяйка чуланчик даст. Хо-о-ороший...
— Некогда. Мне Сашку надо. Здесь он?
— Здесь, здесь! Сейчас с Машуткой его видала.
— Поди, позови его, — сказал я, — скажи ему, Мишка зовет. Мишка! Запомнишь? А там пить будем.
— Сейчас, сокол, в одну секундочку! — И она, шлепая галошами, побежала на лестницу.
Я быстро подошел к Ицке и шепнул:
— Как махну рукою, хватай!
Он отошел к нашим силачам.
Я стоял вполоборота к лестнице, приняв осанку Мишки, и ждал с замиранием сердца.
Ждал минут пять и вдруг услышал визгливый голос своей дамы.
— Вон он Мишка-то! Иди к ему! Говорит, дело есть!
Я взглянул боком.
Огромный, рыжий, как медведь, растрепанный, на босу ногу и в одной холщовой рубахе, Сашка стоял на пороге крыльца в нерешимости.
Я сделал вид, будто его не вижу, а моя красавица тащила его за руку.
— Иди, што ли! — кричала она. — Эй, Мишка!
Я обернулся и медленно двинулся, кивая головой.
С завязанным лицом, в надвинутом картузе, зная, что Мишка должен прятаться, Перфильев не мог увидеть сразу обман и, поддавшись на мою хитрость, пошел мне навстречу, но я не дал ему подойти.
Опытные помощники, едва он отодвинулся от двери, отрезали ему отступление и шли за его спиною.
Я махнул, и в то же мгновенье четыре сильные руки схватили Сашку.
Он заревел, как зверь, и рванулся, но его снова схватили мои силачи и поволокли со двора.
— Ну, вот и встретились! — сказал я Сашке.
Он только сверкнул на меня глазами, а моя красавица, кажется, превратилась в соляной столб. Разинула рот, развела руками и в такой позе застыла. Уходя со двора, я оглянулся, а она еще все стояла в той же позе.