— Сюда пожалуйте, сюда, ваше сиятельство! — предупредительно позвал нас рыжий негодяй к большому столу.
Мало-помалу глаза свыклись с туманом, колыхающимся в этом вертепе.
Огромная комната... Столы, крытые красными скатертями... Лавки... табуреты... Посередине — длинная стойка-буфет, заставленная штофами водки, чайниками, пивными бутылками. Почти все столы были заняты.
За ними сидели пьяные, страшные негодяи, вся накипь, вся сволочь, все подонки столичного населения.
Кого тут только не было! Беглые каторжники, воры-домушники, мазурики-карманники, коты тогдашней особенной формации, фальшивомонетчики.
У многих на коленях сидели женщины. Что это были за женщины! Обитательницы «малинника» из Вяземской лавры, молодые, средних лет и старые, они взвизгивали от чересчур откровенных ласк их обожателей.
— Ва-ажно, Криворотый! — стоял в воздухе адский хохот. — Ну-ка, ну-ка, хорошенько ее!
А Криворотый, саженный парень с опившимся лицом, зверски сжимал с своих объятиях какую-то молодую женщину.
— Ах, ловко! Ах, ловко!
— Ох, пусти! Ой, бесстыдник... — кричала женщина.
В другом месте делили дуван.
— Я тебе... голову раскровеню бутылкой, коли ты со мной по-хорошему не поделишься!
— Молчи, проклятый! — хрипел голос. — Получай, что следует, пока кишки тебе не выпустил!
Сначала за общим гвалтом и дымом наше странное появление не было замечено многими.
Но вот мало-помалу мы сделались центром общего изумленного внимания.
— Эй, мошенник, шампанского сюда! — громко кричал Путилин, раскачиваясь из стороны в сторону.
Его роскошная соболья шуба распахнулась, на жилете виднелась чудовищно толстая золотая цепь.
Я с тревогой, сжимая ручку револьвера, следил за аборигенами этой вонючей ямы. Боже мой, каким алчным и страшным блеском горели их глаза!
— Что это за птицы прилетели?
— Диковинно что-то...
— А што, братцы, не сыщики ли это к нам пожаловали.
— А и то, похоже что-то...
— Вынимай скорей карты! — тихо шепнул мне Путилин.
Я быстро вытащил колоду карт.
— Ардальоша, сыграем партийку? — громко проговорил я на всю страшную комнату.
— Д... д... давай! — заплетающимся языком ответил Путилин. И, выхватив из бокового кармана толстую пачку крупных кредиток, бросил ее на стол.
— Ваше сиятельство, отпустите нас! Извольте рассчитаться... Мы свои заплатили... — в голос пристали к Путилину «лакеи из Бореля» — агенты сыскной полиции.
— Пошли вон, канальи! — пьяным жестом отмахнулся от них гениальный сыщик.
Теперь в «зале» воцарилась томительная тишина. Все привстали со своих мест и стали подходить к нашему столу.
Вид денег, и таких крупных, совсем ошеломил их. Только я стал сдавать карты, как Путилин пьяным голосом закричал:
— Н... не надо! Не хочу играть! Кралечку хочу какую ни на есть самую красивую! Нате, держите, честные господа мазурики!
И он швырнул столпившимся ворам и преступникам несколько ассигнаций.
— Сию минуту, ваше сиятельство, прибудет расчудесная краля! — подобострастно доложил рыжий содержатель вертепа-трактира. — Останетесь довольны!
Прошла минута, и перед нами предстала красавица в буквальном смысле этого слова.
Когда она появилась, все почтительно почему-то расступились перед ней.
Это была героиня путилинского триумфа, среднего роста, роскошно сложенная женщина. Высокая, упругая грудь. Широкие бедра. Синие — удивительно синие глаза были опушены длинными черными ресницами. Красивый нос; ярко-красные губы; зубы ослепительной белизны. Из-под дорогого белого шелкового платка прихотливыми прядками спускались на прелестный белый лоб локоны.
Это была настоящая русская красавица, задорная, манящая, как-то невольно притягивающая к себе.
Она, насмешливо улыбаясь, подошла к Путилину.
— Ну, здравствуй, добрый молодец!
— Ах! — притворно всхлипнул Путилин.
Пьяно-сладострастная улыбка, блаженно-счастливая, осветила его лицо.
«Как гениально играет!» — невольно подумал я.
— Эй, рыжий пес, ну... ну, спасибо! Разодолжил! И взаправду чудесную к... кралю предоставил. На, лови сей момент сотенную! Эх, за такую красоту и сто тысяч отдать не жалко!
— А есть у тебя эти сто тысяч? — кладя свои руки на плечи Путилина, спросила красавица.
— На, смотри!