— Вот это будет поопаснее и сов, и, пожалуй, самого призрака. Они могут здесь разорвать всякого, черт возьми! Призрак — существо, безусловно, храброе!
Путилин погасил фонарь.
Сквозь оконца башенки врывался тусклый свет.
— Ну-с, приступим к осмотру.
Каменная комната-склеп была абсолютно пуста.
— Что же тут осматривать, Иван Дмитриевич? — слегка насмешливо спросил В.
— Вы думаете, нечего?
В. пожал плечами. Признаюсь, я разделял его недоумение.
Путилин принялся внимательно осматривать пол и стены. Бормоча, по своему обыкновению, что-то про себя, он вынюхивал, выстукивал каждый камень, каждый кирпич.
Зная, что он никогда ничего не делает зря, я с любопытством следил за его работой.
Прошло часа полтора, а он все еще не окончил своего осмотра. Особенно долго он возился у стены, в которой на порядочной высоте виднелось окно.
— Сейчас полезу на крышу! — возбужденно проговорил он.
— Но как вы это сделаете, Иван Дмитриевич?
— А вы не пробовали, коллега?
— Нет.
— А почему я не могу туда попасть?
— Да потому что единственный способ попасть на крышу — через окно, а оно высоко, вы его не достанете. Конечно, можно бы...
— Раздобыть лестницу... Браво, это остроумное разрешение вопроса, но... быть может, обойдемся без нее?
Мы оба, и я, и В., раскрыли рты — Путилин полез по стене! Правда, лезть ему пришлось немного, но все же он сделал два перехода по стене.
Концы носков Путилина вошли в какое-то углубление, он ухватился руками за железный стержень, торчавший вершков на пять, подтянулся и попал во второе углубление. Еще усилие — и он добрался до окна!
— Браво! — воскликнул В. — Вы поистине акробат, Иван Дмитриевич!
Путилин рассмеялся:
— Благодарю вас, коллега! Но должен сознаться, позиция у меня чертовски неудобная.
Прижавшись к стене и держась одной рукой за железный болт оконной рамы, другой рукой он ощупывал окно.
— Ага, я так и знал!
— Что такое? — встрепенулся В.
Сыщик ничего не ответил и ловко спустился вниз.
— Фу-у! — вырвался у него вздох облегчения. — Однако, коллега, вы заставили меня на старости лет сделаться акробатом.
— Я ничего не понимаю... — смутился тот.
— Ничего, потом поймете. А сейчас мне надо бы проехать к вам.
Глава 4
В МОСКОВСКОМ СЫСКНОМ
Всю дорогу до Сыскного отделения Путилин молчал. По его лицу я ясно видел, что он упорно и сосредоточенно выводит свою «кривую». На наши вопросы он отвечал невпопад, и вдруг неожиданно сам обратился к В.:
— Вам приходилось когда-нибудь бывать в сумасшедшем доме?
В. даже побледнел.
— То есть как это?
— Ну, конечно, по делам службы.
— Нет, не бывал.
— А-а... — равнодушно ответил Путилин.
В служебном кабинете В. Иван Дмитриевич обратился к коллеге:
— У вас, конечно, есть список заявлений об исчезновении тех или иных граждан?
— Конечно-конечно, имеется.
— Так вот, нельзя ли мне его... За последнее время, недельки за две, что ли...
Принесли список, и Путилин углубился в просмотр его.
«Мещанин 33 лет Петр Онуфриев. Из дому... По заявлению жены... В ночь на 25 августа... Ремесло — столяр...»
Список пропавших, неизвестно куда скрывшихся был длинным.
— Девица... Сын отставного... — бормотал себе под нос Путилин.
Записная книжка и карандаш лежат около него, но Иван Дмитриевич не притрагивается к ним.
Губы В. кривит злая, торжествующая улыбка, глаза иронически смеются.
— Вы думаете что-нибудь почерпнуть здесь?
Путилин промолчал.
Вдруг я заметил, что он быстро занес что-то в записную книжку.
— Виноват, вы что-то спросили, коллега? — Голос Путилина звучал ровно, спокойно.
— Я спрашивал, глубокоуважаемый Иван Дмитриевич, полагаете ли вы почерпнуть что-либо полезное из этого списка.
Путилин пристально посмотрел на своего завистливого соперника.
— Я все это просмотрел, но...
— Но?
— Но не уловил ключа, — Путилин усмехнулся. — Не смею больше злоупотреблять вашей любезностью, вашим временем. Оно вам необходимо на текущие неотложные дела.
— Что вы, ваше превосходительство, помилуйте! Располагайте мной...
— Нет, пожалуйста, не надо. Иногда я могу действовать только сам, без помощников.
Сухо простившись, Путилин вышел из кабинета.
Когда мы отъехали от здания Сыскного отделения, Путилин бросил кучеру: