— Как сказать? Особенного ничего. Тихий, скромный, вином не баловался, насчет женского пола — до удивительности воздержан был. Любил-с книжки читать духовного, божественного содержания.
— В вашем доме появлялись странники и странницы?
— Когда покойница жена жива была, принимала она их. С Афона, от разных монастырей. А с ее кончины — отрезал я это, потому что откровенно скажу: не люблю я этих ханжей и ханжишек. Лукавые они праведники.
Миллионер-купец вдруг поднялся и чуть не в ноги поклонился Путилину.
— Ваше превосходительство! Господин Путилин! Явите Божескую милость: разыщите моего сына! Одно подумайте: единственный ведь он у меня, ему все дело передать, помирая, хотел. Радовал он меня ндравом своим примерным, денно и нощно благодарил я Создателя за него! Ничего не пожалею: озолочу агентов ваших, миллион пожертвую на богадельни, разыщите мне только его! Усовещу я его, образумлю; может, и переменится парень. Вы — вон ведь орел какой! Каких-каких только дел не раскрыли! Помогите же бедному отцу!.. К вам обратился, не хочу дело предавать полицейской огласке...
И Бахрушинский нудно зарыдал тяжелым мужским рыданием.
— Голубчик... бросьте... не надо так отчаиваться... никто, как Бог... может быть, иотыщем вашего сынка! — взволнованно вырвалось у Путилина. — Я сам лично приму участие в вашем деле. Вот что: сейчас я должен проехать в ваш дом и осмотреть комнату вашего сына.
Лицо красавца старика осветилось радостной улыбкой:
— Лошадки мои ждут меня тут. Живо предоставлю вас, благодетель, в домишко мой!..
Жирное пятно
«Домишко» Силы Федоровича Бахрушинского оказался настоящим дворцом. Мы прошли анфиладой роскошно убранных комнат, сверкающих позолотой, богатством истинно купеческой окладки.
Вдруг, пройдя несколько коридоров и спустившись маленькой лестницей, мы очутились совсем в ином царстве.
Тут обстановка была серенькая, «мещанско-купецкая». Пахло постным маслом, щами.
— Это ваша черная половина? — спросил Путилин.
— Точно так, ваше превосходительство. А вот и комната сына моего.
В ту минуту, когда мы хотели войти в эту комнату, дверь ее быстро распахнулась, и на пороге появилась фигура седенького человека.
— Ты что здесь делал, Прокл Онуфриевич? — спросил его Бахрушинский.
— Да горенку Дмитрия Силыча прибирал... — старческим высоким голосом ответил старик, бросая на нас удивленный взгляд голубоватых выцветших глаз.
И быстро скрылся в темном закоулке-коридоре.
Комната молодого Бахрушинского отличалась поразительной скромностью убранства.
Простой деревянный стол, на котором аккуратно, в порядке лежали синие тетради. Над столом — такая же простенькая полочка, на ней — книги в темных переплетах. В углу — кровать, крытая дешевым шерстяным одеялом, иконы, стул с продранной клеенкой, вот и все.
— Ого, ваш сын — настоящий отшельник! — произнес Путилин, зорко оглядывая комнату-келью молодого миллионера.
— Господи! Золото, всяческая роскошь были ему предоставлены мною. Не захотел. «Ничего лишнего, — говорит, — мне не надо, папаша. От прихотей грех заводится».
Путилин стал разглядывать книги, тетради.
Вдруг, разглядывая одну тетрадь, он быстро повернулся к купцу-миллионеру и спросил его:
— Скажите, пожалуйста, у вас по средам и пятницам едят постное?
— Да-с! — ответил весьма удивленный Бахрушинский.
— Ну, а я могу узнать, что у вас, например, сегодня на горячее варили молодцам и приказчикам?
Лицо миллионера было чрезвычайно глупо: оно попросту окаменело от изумления.
— Я сейчас узнаю, ваше превосходительство! — проговорил он, быстро выходя из комнаты.
— Прости меня, Иван Дмитриевич, — начал я, подходя к моему другу, который быстро вырвал половину страницы тетради, — что я вмешиваюсь в твои «первые шаги» розыска. Но ради Бога, неужели «горячее» может играть какую-нибудь роль в деле розыска пропавшего миллионера?..
— Как все — нет; но как частность — да... — усмехнулся мой друг.
— Сегодня варили щи, вашество... — проговорил миллионер-купец, входя в комнату своего исчезнувшего — столь таинственным образом — сына.
— С грибами? — спросил Путилин.
— А... а вы почему же это знаете? — удивленно спросил Бахрушинский.
— Не в этом дело, голубчик. Скажите: кто это вышел из комнаты вашего сына? Это ваш старший приказчик?..
— Воистину чудодей вы, ваше превосходительство! — восторженно вырвалось у купца-старика. — Истину изволили сказать. Это мой старший приказчик.