Правда, я заметил, что он не спускает пристального взора со стен подземного хода.
Низкий сводчатый потолок придавливал, словно могильной плитой.
На некоторых стенах я замечал кресты старинного изображения; в двух переходах мне бросились в глаза железные решетки, вделанные в стену.
Я не удержался, чтобы не задать вопроса моему другу:
— Как ты думаешь, не были ли тут замурованы люди?
— Дорогой доктор, твоя фантазия разыгрывается на романтический лад. Ведь это — русский монастырь, а не католический, где для вящей славы Бога царили ужасы святой инквизиции. У нас, правда, существует знаменитый монастырь, Суздальская крепость, где много тайн и ужасов погребено.
Еще несколько переходов — и мы очутились перед небольшой железной дверью.
— Осторожнее! — вдруг схватил меня за руку и потянул к себе Путилин. — Ты непростительно рассеян. Смотри, что у тебя под ногами.
Я с удивлением увидел в каменном полу, у самой двери, темную и, как мне показалось, глубокую яму. Две плиты лежали близ нее, точно крышки люка.
— Что это такое? — обернулся я к Путилину.
Он усмехнулся.
— Это потайной ход... в потайном ходе. Понимаешь?
— Ровно ничего.
— С чем тебя и поздравляю.
Он быстро нагнулся, схватил плиты и закрыл ими зияющее углубление-яму.
Затем он что-то начертил на плитах и сейчас же обратился ко мне:
— Тише... Я слышу шаги... Скорее сюда!
Схватив меня за руку, он увлек меня за выступ левого перехода.
— Теперь — ни звука!.. Затаи дыхание!.. — еле слышно слетело с его губ.
Прошло несколько секунд.
Красное пламя заиграло на стенах подземного коридора, и вскоре показалась высокая фигура серого призрака.
Он шел, держа в руке толстую свечу, которая и бросала на стены, потолок, на пол багрово-желтый отблеск.
Лица призрака я не мог рассмотреть: оно, за исключением глаз, было закрыто капюшоном от плаща.
Призрак все ближе и ближе подходил к железной двери, перед которой была яма, прикрытая теперь плитами.
Вдруг страшный крик, полный смертельного ужаса, огласил подземный коридор и глухо прокатился под сводами.
Призрак зашатался и весь задрожал, словно увидел перед собою нечто чудовищно страшное.
— Закрыто! Закрыто! Господи... кто положил эти плиты?! — каким-то захлебывающимся голосом дико-жалобно прокричал он.
Свеча, которую он держал в руке, задрожала и упала, потухнув, на каменный пол.
Могильная тьма воцарилась в коридоре.
И почти сейчас же эту тьму прорезал еще более отчаянно-испуганный вопль:
— Крест! Огненный крест!..
Теперь мною снова овладел холодный ужас. Эти вопли были настолько дики, страшны, что я весь похолодел. Я выглянул из нашего прикрытия и увидел на плитах пола два светящихся креста.
Мимо нас, почти задев меня, пронесся призрак. Путилин выхватил фонарь и без всяких предосторожностей бросился вслед за призраком.
Еще переход, еще несколько шагов, и вслед за призраком мы ворвались в заповедное хранилище монастырских сокровищ.
— Отец Валентин, выходите! — загремел Путилин. Одним прыжком он очутился около призрака, в ужасе простершего руки вперед, и направил на него яркий свет фонаря.
— Ну, серафимоподобный Серафим, предстаньте теперь перед нами в своем естественном виде, а не в этой дурацкой мантии! — насмешливо обратился к нему Иван Дмитриевич. — Довольно маскарада в святых стенах почтенной обители.
Резким движением Путилин сдернул капюшон с головы «призрака».
Огромная шапка-шатер красивых золотистых волос. Ангелоподобное лицо с синими глазами, в которых сверкал теперь непередаваемый ужас.
— Вот, достоуважаемый отец настоятель, творец огненных видений-знамений и «страшный призрак» в сером стоит перед вами собственной своей персоной.
От пережитых волнений, страха, необычности всего происшедшего, от удивления, граничащего со столбняком, бедный старец Валентин еле стоял на ногах (так что я вынужден был поддержать его) и чуть слышно шевелил губами:
— Всемогущий Боже!.. Что это?.. Серафимушка... Ты?
— Он, он, отец Валентин. Ну, драгоценности сюда!
Миг — и келейник-вор, задумавший столь безумно смелое преступление и, надо отдать ему справедливость, столь блестяще едва не выполнивший его, с воплем бросился на колени.
— Простите! Пощадите! Сам не знаю... По наущению Сатаны.
Он ползал на коленях, стараясь схватить ноги отца настоятеля и Путилина.
— Как мог ты помыслить?! — шептал отец Валентин.