"И другое знамение явилось на небе: вот большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадем; хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал пред женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца..."
Оксана Николаевна не нашла того чиновника, с которым договаривался Крестовский. И никто ничего путного ей не смог сказать. Она лишь выяснила, что пара сотрудников горСЭС укатила на отдых в южные края. Оксана Николаевна попробовала было заикнуться, что на полигоне собираются захоронить очень опасный мутаген, но ее тут же выставили за двери, резонно заметив: где же еще, кроме как на специальном полигоне, должно захоранивать всякие опасные для жизни людей вещества?!
Ну и куда ей теперь было идти? В милиции она решила не показываться: Петенька советовал не очень-то доверять органам. "Ты им про Фому,- поучал Петенька,- а они тебе: где вы находились с восьми до одиннадцати тогда-то? И - в кутузку!"
Второй день подряд она дежурила у здания горСЭС, думая, что как только Крестовский появится в городе, он тотчас придет сюда. Но Крестовского все не было...
А сегодня вечером Оксана Николаевна услышала, как женщины в очередях на улице говорили, что на полигоне кого-то не то убили, не то ранили. Эти разговоры взволновали ее: она не находила себе места и все время рвалась на полигон. "А вдруг это его там???" - со страхом думала она о Крестовском и сама начинала этому верить.- Он ведь такой... везде лезет со своей глупой бравадой".
Наконец, узнав, где находится больница, она решила сходить туда и все разузнать о том раненом или убитом...
- Ну давайте, сынки, давайте. Это долг чести. А как же? Надо обязательно наказать фраерка! Нельзя его отпускать.-Николай Николаевич стоял посреди Грязного гостиничного номера, сильно пахнущего водкой и луком, и уговаривал братву, а именно Лелика и Болека, лежащих на койках прямо в одежде и обуви.
- Ты, старый, лучше билеты нам давай, как договаривались, и бабки гони,лениво сказал Лелик.
Болек лежал рядом на кровати и дико храпел, на полу валялась литровая бутылка водки "Смирнофф" местного разлива.
- Вам бы, сынки, все бабки. А как же фраерок? Неужели так отпустим? суетился Николай Николаевич.
- Вот ты сам его и кончай. А мы на это не подписывались,- отрезал Лелик.
- Нехорошо говоришь, сынок, ох, нехорошо...
- Да пошел ты! - рыкнул Лелик.- Меня в клочья изорвали, Болека так оприходовали, что он теперь всю жизнь идиотом будет. А ты посмотри на своего Витеньку, на физиономию его, когда он из травмпункта придет, да посчитай сколько швов ему на фейс наложили. Только ты один у нас как огурчик, да Кореец твой. А ну гони бабки, стручок старый, быстро! - Лелик поднялся с кровати и двинулся на Николая Николаевича.
- О, о, глаза-то спрячь! Ты, сынок, не забывайся. Тебе еще с людьми жить, а люди все помнят: и хорошее, и плохое. И я хоть и старый человек, но тоже все, все помню...- Николай Николаевич только кольнул Лелика злыми взглядом и вновь стал ласковым.- Держи, это твоя доля,- старик протянул Лелику несколько зеленых купюр.
- А Болеку? - спросил он, пересчитав свою долю.
- Ему самому дам, самому, когда проснется. Ну, пойдешь в больницу? Здесь еще пятьсот.- И старик с улыбкой покачал перед носом Лелика деньгами.
- Ладно, пойдем... Надо бы, конечно, поучить клиента.
- Нет-нет, эти бабки, сынок, не щас, потом, после того, как...
- У, козел,- пробурчал себе под нос Лелик и вышел вслед за Николаем Николаевичем в холл, где читал прошлогоднюю газету невозмутимый Кореец, глядя поверх нее то в одну сторону коридора, то в другую - так, на всякий случай.
- Николаич, у меня в стволе всего одна пуля осталась, сказал Лелик, когда они вышли на улицу и двинулись по направлению к больнице.
- Ну и побереги ее. Не нужна... Ты копыта ему подержишь, а я сам все сделаю. А если не справлюсь, Кореец подсобит. Так, сынок? - Николай Николаевич ласково поглядел на молчаливого азиата. Кореец только кивнул, глядя себе под ноги.
В больнице Оксану Николаевну пускать к больному с полигона не захотели.
- Что вы, милочка! Мы даже следователя к нему не пускаем. А он уж, в отличие от вас, по долгу службы просто обязан. Но вот забрал только пистолет у больного и ушел.
- Пустите меня к нему, пожалуйста. Мне бы только посмотреть на него. Конечно, не по долгу службы, но зато по долгу любви,- сказала Оксана Николаевна медсестре и жалобно улыбнулась.- Мне очень, очень надо...
- Ладно, идите скорее. Только разговаривать с ним я вам не разрешаю!
Оксана Николаевна в развевающемся белыми Крыльями халате буквально влетела в реанимацию и сразу увидела улыбающееся лицо Паши Колпинского, справа и слева от которого стояли капельницы с физраствором.
- А где Крестовский? - спросила она, растерянно улыбаясь.
- Два часа назад был здесь живой и невредимый.
- Фу-у! - Оксана Николаевна облегченно выдохнула и опустилась на стул рядом с Пашей.
- Ксюша, какая вы красивая! - сказал Паша, невольно залюбовавшись ее бледным лицом с утончившимися от усталости и страданий чертами и большими печальными глазами.
- А я уже об этом забыла,- сказала она просто.- А где он сейчас?
- Жду. Должен прийти сюда... Ко мне ведь следователь ходит, все хочет по душам побеседовать: кто я да что. "Пушку" у меня забрал. Хорошо еще, ничего другого у меня не оказалось: ни документов, ни записной книжки. Паспорт мой - у Николая Николаевича остался. Надо что-то решать...
- Девушка, я же вам запретила беседовать с больным! Выходите отсюда! - В палату вошла рассерженная медсестра.
Оксана Николаевна ласково положила свою ладонь с длинными красивыми пальцами на волосатую руку Паши Колпинского и, улыбнувшись ему, вышла из палаты.
Стремительно идя по коридору к выходу, Ксюша посмотрела в окно и замерла. Внизу под окнами она увидела трех мужчин в черных кожаных куртках. По крайней мере один из них был знаком Ксюше: тот самый здоровенный бандит, в которого она стреляла с дрезины. Был там и старик, вероятно, Николай Николаевич, о котором говорил Паша. Третьего, маленького, Ксюша прежде не видела. Бандиты что-то спрашивали у санитарки со стопкой белья под мышкой. Санитарка кивала головой, потом указала рукой на их этаж и ушла.
Все трое одновременно посмотрели на окна, за одним из которых стояла Ксюша. Она отпрянула от окна и, подойдя к нему уже сбоку, осторожно поглядела вниз. Бандиты не вошли в здание с главного входа, а отправились куда-то во двор, очевидно надеясь проникнуть в больницу с черного хода.
У Ксюши было всего несколько минут, чтобы хоть что-то предпринять для спасения Паши.
Маконец-то отрешившийся от состояния унылого бездействия и мертвого покоя Счастливчик, как всегда энергичный и отмобилизованный на какой-то отчаянный поступок, сидел в "Белогвардейце" за крайним столиком с черноусым, Фантомасом и двумя его приятелями.
Продолжая успешно разыгрывать перед ними роль сверхсекретного агента ФСК, пытающегося сорвать чьи-то злодейские замыслы, он вполголоса излагал слушателям суть предстоящей операции. Необходимо было срочно решить два вопроса: во-первых, извлечь из больницы раненого товарища, на которого имели большой зуб злодеи, а во-вторых, сегодня же вылететь в Питер. Почему? Да потому, что все еще только начинается, что путь, по которому они рели свою оперативную работу, оказался тупиковым. Диверсия, направленная против страны, пока еще, к счастью, не осуществлена злодеями, и все нити этого заговора против человечества ведут в Питерский порт.
- Надо спешить. Действовать надо сегодня же, прямо сейчас. В первую очередь надо нам вызволить из больницы раненого товарища. Там был следователь, поэтому забрать его оттуда официальным путем нам не удастся. Думаю, в больнице есть кто-нибудь из милиции, кто приглядывает за ним.
- Вряд ли! - сказал черноусый.
- Ошибаетесь, там обязательно кто-нибудь дежурит. Но все равно это мы сейчас же провернем без шума. А дальше... Дальше есть одно обстоятельство. Надо лететь в Питер, но воспользоваться официальными путями - милицией, местной службой контрразведки - для того, чтобы попасть на самолет, нам бы не хотелось. Есть основания предполагать, что в них действуют люди, купленные или завербованные и, увы, работающие не на нас, вдохновенно врал Счастливчик.- Нужны неофициальные каналы. Вы спросите: какие? Об этом как раз я и хотел бы спросить вас. Но учтите, документов - тех, которые мы могли бы предъявить, скажем, в аэропорту и не раскрыть себя при этом,- у нас нет. Да, думаю, и на самолет на неделю, а то и на две вперед билетов нет. Все же время отпусков. Что бы вы могли предложить?