Я глянул на быстро удаляющийся лайнер, затем перевел взгляд на длинноволосого, стараясь мимикой выразить все, что о нем думаю.
– С превеликим удовольствием, – ответил я, – но яхта не сумеет догнать теплоход.
– Идиот! – зарычал он. – Я не требую догонять его. Плыви к тому месту, где он находится сейчас!
Стараясь не нервировать более своего пассажира, я стал манипулировать брасами, разворачивая гик, как вдруг брюнетка показалась из-за паруса. Легкая тень тревоги лежала на ее лице.
– Тима, – негромко сказала она длинноволосому, – там, впереди, на нас идет моторка.
Обладатель кошачьего имени, кажется, здорово струхнул. Он спрыгнул на палубу, ткнул стволом мне в живот и зашипел:
– В каюту, гнида, быстро! И не дай бог высунешь свою харю наружу!
Я не заставил себя долго упрашивать и, нагнувшись, спустился вниз. Между столом и нарами оставалось слишком мало места, чтобы я мог свободно разойтись с блондинкой, поспешившей занять место на палубе. Она выгнулась изо всех сил, но все равно коснулась меня. Я нарочно выпятил живот. Блондинка застряла между столом и мною, как в вагоне метро в час «пик». Мгновение мы стояли в тесном единении. Если бы не Тимка со своей пушкой, я бы, клянусь всеми морскими богами, обнял ее. Кажется, она почувствовала это, толкнула меня обеими руками в грудь и выскочила на палубу. Мгновением позже я понял, что за шутки подобного рода всегда приходится расплачиваться. Перед моими глазами мелькнул кулак Тимуни с рукоятью, и сильный удар в скулу опрокинул меня на нары. Я успел бы увернуться, но не стал этого делать лишь по той причине, что интуитивно почувствовал неукротимое желание длинноволосого прострелить мне голову, и он непременно сделал бы это, если бы не погасил свою ярость точным попаданием в мой фейс.
Моторка прожужжала где-то рядом. Я увидел, как Тимуня и блондинка скованными движениями махали находящимся там пассажирам. Всего мгновение никто не смотрел в мою сторону, и я успел дотянуться до лежащего на нарах полиэтиленового пакета, раскрыть его, порыться среди вещей и вытащить то, что могло иметь смысл в этой ситуации. Мятый паспорт с потертыми углами я незаметно сунул под матрац нар. В это время с моторки что-то прокричали насчет чайников, и смысл этого термина стал мне понятен позже, когда Тима снова заглянул в каюту и закричал:
– Ты что, придурок, наделал?! Куда нас несет?
Я вмиг забыл про паспорт и Тимкин пистолет и рванул к выходу, отталкивая пирата. Незакрепленный гик косой ходил над крышей каюты, яхту раскачивало и стремительно несло на прибрежные камни. Я, конечно, не мастер-яхтсмен, но мне хватило нескольких секунд на то, чтобы перекинуть шкоты на правый борт, зафиксировать гик и отвести «Арго» от скал.
Обе дамочки крепко держались за руки, их мордашки исказились от испуга. Тимуня тоже не мог похвастать выдержкой и бормотал ругательства, словно молитву. Тут уж я дал волю своим эмоциям.
– Вот что, Флинт, – зло сказал я, – хватит меня пугать. В крабов будешь тыкать своим стволом. Говори нормально, чего ты хочешь, или веди яхту сам.
– Курс на теплоход, – повторил Тима после недолгой паузы, но уже спокойным голосом. – И больше не вякай, иначе я в самом деле прострелю тебе голову.
– Вы засветились, ребята, – сказал я наобум, проверяя реакцию Тимки. – Водитель моторки – мой друг. Если со мной что-то случится, вас найдут.
Реакция Тимки оказалась непредсказуемой и чрезмерно бурной. Признаться, я не был готов к такому развитию событий. Он схватил меня за горло, сдавил так, что у меня потемнело в глазах, приставил к виску ствол и сказал в самое ухо:
– Вот что, морской волк, я отучу тебя шутки с нами шутить. Эту моторку дают напрокат, и сегодня мы уже на ней плавали без всякого водителя.
Сволочь, он ударил меня по той же скуле, по какой уже бил. Кажется, он всерьез взялся за меня, и боль была столь ощутимой, что я на некоторое время замолчал, усердно выравнивая яхту по курсу «на теплоход».
Некоторое время мы плыли молча. Девочки спустились в каюту и расположились на дальних нарах. Тимка снова уселся на крышу каюты лицом ко мне и некоторое время буравил меня черными зрачками. Потом повернулся и попытался разглядеть что-то по курсу, но мешали «бермудка» и кливер. Пришлось ему встать, но, прежде чем отойти на бак, он махнул пистолетом и приказал:
– Ну-ка, руки на борт и смотреть в воду! Если повернешь башку – сделаю дырку!
Не доверяет, и правильно делает, подумал я, садясь на борт и свешивая ноги в воду. Зачерпнул рукой, приложил к скуле. Кажется, немного вспухла, но крови нет.
Я положил руку на сваленную в кучу одежду моих пиратов, осторожно потянул за брючину так, чтобы ее конец свисал с борта.
– Ты позволишь мне повернуться?
– Поворачивайся, – разрешил Тимка.
Я не торопясь развернулся, встал и, показывая рукой на одежду, сказал:
– Мне показалось, что-то выпало из карманов.
– А, черт! – выругался Тимка и, оттолкнув меня плечом, посмотрел за борт.
– Не там, левее, – сказал я. – Видишь, краснеет?.. Нет, уже ушло на глубину. Поздно!
Тимка схватил джинсы, проверил карманы.
– Что там могло упасть? Что ты туда кинул?
– Я не отвечаю за сохранность ваших вещей… Кажется, записная книжка в красной обложке.
– Какая, к черту, книжка?.. Валери, посмотри свой паспорт! – крикнул он кому-то из девушек.
Брюнетка хлопнула рукой по пакету.
– Он на месте, – ответила она. – Мы как моторку сдали, я его в этот пакет положила.
– Посмотри, я тебе говорю! – крикнул Тимка.
Брюнетка нехотя стала ковыряться в пакете.
– Ну?
– Пока не вижу.
– Пока не видишь!.. Дура! Какого черта он оказался в моих джинсах? Утонул твой паспорт! – Тимка повернулся ко мне: – Ты копался в вещах, трюмная крыса? Сейчас нырнешь за ним.
– С удовольствием.
Он замахнулся, но на этот раз не ударил, лишь выругался и сплюнул за борт. Валери поднялась к нему с пакетом в руках, молча пожала плечами. Тима постучал себя пальцем по лбу и сказал сквозь зубы:
– Чучело!
Он снова стал осматривать море в бинокль, но, похоже, не нашел то, что искал, и махнул рукой в сторону:
– Ну-ка, давай левее!
Минут десять мы плыли в другом направлении. Блондинка тоже вышла наружу. Воспользовавшись тем, что Тимка разглядывает море в бинокль, я показал ей глазами, что восхищен ее бюстом. В ответ она лишь иронично усмехнулась, села рядом с Тимой, закурила длинную сигарету.
– Не видно? – спросила она.
– Пока нет, – ответил Тима. – Мы еще мало проплыли.
Втроем они пристально всматривались в даль, лишь ствол пистолета продолжал целиться в меня. Я внимательно рассмотрел эту машинку. Заряжен ли?
Мои террористы были настолько увлечены исследованием поверхности моря, что и я невольно присоединился к их занятию.
– Вижу! – крикнул Тима, не опуская бинокля. – Эй, капитан, давай правее… Да не так круто! Тише, тише!.. Хорошо! Полный вперед!
Паруса мешали мне увидеть то, к чему мы плыли, и я не мог маневрировать.
– Надо убрать паруса, – сказал я Тиме.
– Зачем?
– Если ты собираешься что-то подобрать с воды, то это лучше делать на моторе, – сказал я, изо всех сил делая вид, что принимаю ту лапшу, которую мне вешали на уши.
Тима подозрительно уставился на меня, задумался, потом нехотя сказал:
– Ладно, валяй. Только без фокусов.
Я быстро очистил снасти, и кливер съехал с леера на палубу, сжался в комок. Следом за ним погасла и опустилась вниз треугольная «бермудка». Движение прекратилось, яхта свободно покачивалась на волнах. По курсу, метрах в ста от нас, на поверхности воды плавало черное пятно.
– Рули к мешку, – приказал Тима.
Я быстро завел мотор и, управляя румпелем, приблизил «Арго» к черному полиэтиленовому мешку, надутому пузырем и плавающему на самой поверхности. Мотор через минуту заглох, по-видимому, закончился бензин, но яхту еще несло по инерции. Тима выругался, сказал, что заставит меня грести веслами, и продолжал целиться мне в голову. Девицы тем временем свесили руки вниз и вытащили мешок на палубу.