– Можем и кого получше поискать, ваша милость… Познаменитей… – опасливо шепнул Исаак, видя бурю эмоций на моем лице.
– Не надо! – твердо заявил я. – Пусть эти будут. Я не особо честолюбивый…
Еще раз обалдеть… Теперь Леонардо да Винчи осталось повидать – и всё. А что? Кажется, данный товарищ в это время и творил… Хотя откуда мне – неучу, точно знать?
– К-хе… – деликатно кашлянул в кулак Исаак.
– Что?
– Надо бы в присутствии моего товарища некоторые моменты обговорить, ваша милость.
– Какие?
– Как бы это сказать… – Еврей немного помялся. – Ну… то, что вы согласны иметь дело в поставках товара в счет долга господина Цимлера только со мной. И я буду все доставлять, и расчеты по этому долгу вы тоже будете вести только со мной.
– Без вопросов. – Я великодушно кивнул.
Собственно, мне без разницы. Исаак даже предпочтительнее. Все же не чужой. Заработать хочет. Ох уж и народишко. Да и ладно…
На окончательное обсуждение всех нюансов ушел еще час. Евреи обязывались сразу по прибытии в Антверпен снаряжать корабли с грузами. Да и работников искать, коих требовалось немало. Каменотесы, кровельщики, каменщики, плотники, мебельщики и просто чернорабочие… и еще черт знает сколько других специалистов. Даже специальных мастеров по болтам и гайкам. Да, вы не ослышались. Резьбу нарезают пока очень специфическим образом. Отливают болванку, потом берут веревочку в саже, наматывают на болванку – и по отпечатавшемуся следу обрабатывают напильником. Жуть…
В общем, только на доставку всех необходимых грузов уйдет не меньше месяца, и даже не хочу загадывать, сколько продлится стройка. Долго, однозначно. Замыслы-то грандиозные.
Отбывают купцы домой завтра, в сопровождении дамуазо Уильяма и десятка стрелков. Шотландец примет от Цимлера долговую расписку, заверенную должным способом, и заодно доложит наместнику о проворовавшемся прево. И уже после прибытия его назад в Гуттен – если меня все устроит, Рафа отправится домой.
М-да… маленькая накладочка получается. Завтра мне придется самому все по свадьбе обговаривать. Еще та морока, да и Брунгильда, естественно, в расстройстве будет. Но ничего не поделаешь. Зато ей Тук из Антверпена свадебный подарок привезет.
В общем, все решилось пока как нельзя более благоприятно для меня. Да и евреи выглядели довольными. Я еще вдобавок продал им остатки товара с шебеки, выручив кругленькую сумму, и договорился с Исааком о дальнейшем сотрудничестве в этом направлении… ну вы понимаете. Товар у меня еще появится.
Глянул на солнышко и понял, что пора закругляться. Провозились, однако. Казнь, немного подумав, перенес на завтра. Как-то подсознательно я ее оттягиваю. Не лежит душа зверствовать… Но никуда не денешься – надо. Не поймут, если смалодушничаю. Вот так… средневековье, ёптыть. Не перестаю это повторять, оправдывая некоторые свои поступки.
Евреев отправил ночевать на галеру, а сам поехал в замок. Мучает меня некоторое беспокойство по поводу прево. Эти алкаши, геральдические чиновники, доверия совсем не вызывают.
В замке сразу спустился в темницу и, услышав разговор, задержался у двери в пыточную…
– Покайся сын мой, покайся в грехах своих, ирод…
– Святой оте-э-э-эц!!! Не надо!!! Ай! Ай!!! Каюсь, каюсь!..
– Давно бы так… Пиши, Жюль, пиши… Оный… козел… ик!.. Бывший прево Юпп Риббек сознается в мздоимстве, казнокрадстве…
– Сознаюсь, сознаюсь! Сознаю-у-усь!!!
– Дык, может, красненького попробуем?..
– Разливай…
– Облегчи душу, вор…
– Брал, брал с эконома… и все присваивал, выправляя документы… Не на-а-адо-о-о…
Ага… понятно. Работа кипит. А чего прево так орет? Вроде звуков ударов не слышно и паленым не пахнет.
Я тихонечко приоткрыл дверь… М-да… Картинка. Бухие товарищи инквизиторы… Персеван вообще на соломке в уголке скрючился и блаженно похрапывает. Аудитор не переставая что-то строчит на бумаге. А фра Михаэль с мэтром де Аршамбо допивают очередной кувшин вина, в перерывах между кружками устно стращая несчастного допрашиваемого.
Прево висит на дыбе в чем мать родила… «Висит», конечно, громко сказано. Просто прицепили товарища, но еще не подтягивали. Целый он… только, кажется, обмочился.
Ну а помощники моего профоса по очереди демонстрируют ему весь инструментарий, периодически примериваясь к детородным органам разнообразными щипцами. Как бы благопристойно всё. Работа идет. Без превышения и излишеств.