Причины столь неожиданного изменения планов девчонку нисколько не заинтересовали, а вот маэстро Салазар поначалу так и сверлил меня пристальным взглядом, но потом что-то для себя решил и успокоился. То ли разгадал мои мотивы, то ли не стал забивать себе ими голову.
Как бы то ни было, подручные понесли вещи в гостиницу при почтовой станции, и этот маневр не укрылся от Морица Прантла. Когда люди Блондина сопроводили арестантов в нужник, он подошел и, вытирая с широкого лица пот носовым платком, спросил:
— Что происходит, Филипп?
— Да, Ренегат! — присоединился к магистру-расследующему Франсуа де Риш. — Тебе наскучило наше общество или ты передумал ехать в Ренмель?
— Ни то ни другое, сеньоры, — уверил я коллег, глянул в небо и поморщился. — Предлагаю продолжить этот разговор за бутылкой вина.
Против такого никто возражать не стал, мы зашли в гостиницу, первый этаж которой занимала просторная обеденная зала, и заняли один из столов у входа. Микаэль к этому времени уже успел перекинуться парой слов с содержателем и подошел к нам с двумя запотевшими кувшинами.
— Белое сухое, — объявил он. — Лучшее, что есть в этой дыре.
За время совместного путешествия магистры успели убедиться, что мнению Микаэля о вине стоит доверять безоговорочно, поэтому сразу расселись по лавкам, лишь велели хозяину не терять время и скорее накрывать на стол. Мы выпили, и коллеги вновь уставились на меня.
— Так какие причины подвигли тебя покинуть нас, Филипп? — потребовал объяснений Рыбак, но сразу отвлекся и помахал рукой вошедшей в гостиницу Сурьме: — Присоединяйтесь к нам, магистр!
Сеньора чиниться не стала, и Микаэлю пришлось передать ей свою кружку, а самому сходить за новой.
— Причин две, — пояснил я свое решение задержаться в Вакенхальде. — Главная заключается в том, что мой слуга Уве Толен отправляется на учебу в Кальворт, в Ренмель он со мной не едет. Так что хочу провести с ним остаток дня и проводить в дорогу.
— В Кальворт?! — изумился Рыбак. — Но ты же просил взять его в мою команду!
Я только руками развел:
— Уве приглянулся Адалинде, она решила оплатить его дальнейшее обучение и получение степени лиценциата тайных искусств.
Франсуа присвистнул.
— А парень-то не промах! — Он снял шляпу с пышной копны пшеничного цвета волос, кинул ее на край стола и усмехнулся. — Далеко пойдет.
— Не дальше койки Адалинды, — ворчливо заметил Рыбак, покосился на Сурьму и не слишком искренне принес извинения за высказанную скабрезность.
— Дело точно не в этом! — возразил Блондин. — Иначе маркиза не отпустила бы его в Кальворт!
Маэстро Салазар насмешливо встопорщил усы, но промолчал, и магистры принялись препарировать моего слугу и разбирать мотивы Адалинды. К прежней теме разговора их вернула Сурьма.
— А вторая причина, Филипп? — спросила она. — Вы сказали, их две!
— Кафедральный собор Вакенхальде, — пояснил я и приложился к вновь наполненной кружке.
Мориц Прантл пригладил жидкие волосы и спросил:
— А чем так важен собор?
Франсуа и Микаэль поддержали магистра-расследующего недоуменными взглядами, а вот набеленное лицо Сурьмы расколола трещина-улыбка.
— Мощи святого Рафаэля, — пояснила она коллегам. — В кафедральном соборе этого славного города хранятся мощи святого Рафаэля, ученика Пророка. Одного из дюжины.
— Нам прекрасно известно, кто это такой, — с недовольным видом проворчал Мориц Прантл. — Просто не думал, что Ренегат настолько религиозен.
— О! Филипп такой! — рассмеялся маэстро Салазар и продекламировал:
Сурьма неожиданно тоненько хихикнула, да и Блондин не удержался от улыбки, а вот Рыбак сделал вид, будто ничего не услышал.
— Я бы и сам прикоснулся к мощам, — вздохнул он, — но у нас нет на это времени. Пообедаем и поедем. Время дорого.
Нам как раз принесли горячее, и я спросил:
— Какой дорогой направитесь в Ренмель? Будете заезжать в Миену?
— Нет, — решительно заявил Франсуа де Риш. — Вывернем на Староимперский тракт дальше.
— В самом деле?
— Лорания сцепилась с Острихом за выход к морю, — пояснил Мориц Прантл. — Кампания идет ни шатко ни валко, да еще светлейший государь потребовал незамедлительно остановить кровопролитие, но все очень… — он повертел пальцами в воздухе, — зыбко. Слишком много наемников и прочей швали. Лучше поберечься.
— Потеряем немного времени, зато не влипнем в ненужные неприятности, — заключил Блондин.