— Ешь спокойно. Дальше изображать из себя мальчика уже не придется.
Марта с укоризной посмотрела на меня; я лишь посмеялся и направился к входной двери, на ходу позвал за собой Уве. Когда вышли за ограду, мимо как раз проезжала нагруженная бочонками телега, и возница за пару пфеннигов согласился сделать крюк и довезти нас до кафедрального собора, благо кабак, в который его подрядили доставить пиво, располагался не так уж и далеко от городской площади.
Мы уселись сзади и свесили ноги. Большинство городских улочек замощены не были, и обитатели Вакенхальде, не мудрствуя лукаво, выплескивали в грязь помои и засыпали лужи мусором, излишки жижи в итоге утекали по сточным канавам, и лишь это обстоятельство не давало превратиться некоторым проулкам в самые настоящие болота.
Мне с Уве месить сапогами вонючую жижу не пришлось, телега благополучно доставила нас на центральную площадь, посреди которой возвышалась вытянутая громада кафедрального собора. Ни один из окрестных домов не мог тягаться высотой с этим грандиозным сооружением, а его купол и пристроенная сбоку колокольня и вовсе взмывали на невероятную высоту. На отлитых из меди колоссальных дверях зеленели патиной картины из жизни Пророка; через них без всякого труда мог пройти элефант, взбреди только кому-то в голову завести в храм божий этого южного зверя.
Сейчас медные створки были сомкнуты, и мы двинулись к боковым дверям, у которых выстроилось две шеренги нищих так, что прихожанам приходилось идти меж протянутых к ним рук и культей, покрытых язвами, гнойниками и нарывами. Мое финансовое состояние оставляло желать лучшего, и я прошествовал в храм, не обратив ни малейшего внимания на причитания и мольбы. Дальше мы купили свечей и запрокинули головы, обозревая вытянутый свод потолка и цветные витражи окон. Пол покрывала выложенная из мрамора мозаика, к алтарю уходили ряды скамей, высились украшенные резьбой колонны. Пахло ладаном и разогретым воском, было немноголюдно и тихо.
Полагаю, строился кафедральный собор Вакенхальде с таким расчетом, чтобы вместить всех жителей города, но по меркам Ренмеля ничего столь уж выдающегося в этом архитектурном решении не было.
По центральному проходу мы дошли до купола, зажгли свечи и какое-то время разглядывали покрывавшую потолок искусную роспись.
— Не забывай о медитации, — подсказал я Уве и легким усилием погрузил сознание в напоенный молитвами прихожан небесный эфир.
Незримая стихия приняла в свои мягкие объятия, и ангелы бестелесными призраками закружились над головами, только… этого было мало! Я не уловил присущей святым местам легкости бытия и почувствовал себя обманутым.
Как видно, Уве тоже ощутил нечто подобное, очень уж озадаченный у него сделался взгляд.
— Магистр, — прошептал он мне на ухо, — в пещере святого Джокема было совсем иначе. Здесь хорошо, но я не чувствую…
Школяр замялся, и я закончил его мысль:
— Святости.
— Ну да, — кивнул Уве. — Может, надо просто подойти ближе к мощам?
— Каменные стены и железные стенки реликвария не преграда для святости! — наставительно произнес я и потребовал: — Продолжай медитацию.
А сам развернулся, вернулся к боковому входу и обратился к продававшему свечи служке:
— Мы приехали в ваш город прикоснуться к мощам святого Рафаэля, с кем стоит поговорить на этот счет?
Молодой паренек как-то очень уж неуверенно улыбнулся и покачал головой.
— Не получится, сеньор. Неурочное время.
Я достал монету в десять крейцеров.
— Любезный, неужели это такая уж проблема? Мы не поскупимся на пожертвование, а на рассвете нам уже отправляться в путь…
— Не получится, — повторил служка и стрельнул глазами по сторонам.
— Что с мощами? — прямо спросил я. — Где они?
Паренек потянулся за монетой, и я отдал ему серебряный кругляш.
— Приезжал каноник из Ренмеля, — прошептал тогда служка, до предела понизив голос, — епископ разрешил ему забрать реликварий с мощами.
— Даже так? — удивился я. — Выходит, останки святого увезли в столицу?
Паренек замотал головой:
— Не думаю. С каноником был настоятель монастыря Трех Святых. Слышали о Зарьиной пустыни? Вот!
Я недоверчиво хмыкнул. Архиепископ Ренмеля обладал достаточным влиянием, чтобы местные священнослужители согласились на время расстаться с нетленными мощами, но у его высокопреосвященства не имелось никаких причин хлопотать за монастырь, расположенный на территории Лорании, где духовная власть находилась в руках архиепископа Миены.