Вера тут же написала ответ и отправила его по новому адресу. Прошло две недели. Вера написала ещё одно письмо. Прошло ещё две недели, и пришёл, наконец, конверт от Юры. Вера не открыла, разорвала его и выхватила короткое письмо. С замиранием сердца она читала строки, написанные знакомым крупным почерком, пытаясь отыскать там слова любви и тоски по ней. Но Юра достаточно сдержанно и сухо написал, что много работы, что устаёт и некогда даже отдохнуть толком, не то что письма часто писать.
Вера опустилась на стул. Она ещё раз быстро перечитала письмо, больше походившее на записку. Даже намёка не было на ласковое слово или выражение любви. Вера прикрыла глаза. Из-под опущенных ресниц покатились две крупные слезы по её бледным худым щекам. Так захотелось, чтобы он был сейчас рядом, обнял её и сказал, что все её предчувствия – это глупости, что он по-прежнему любит её и скоро вернётся к ней навсегда. Но его рядом не было.
«Ох, не надо было его отпускать!»
Стало страшно одиноко и холодно, несмотря на то, что стояла середина лета.
Вера решила вызвать мужа обратно, срочно, и как можно быстрее. На секунду она воспрянула духом, утёрла слёзы и написала Юре письмо, в котором просила, умоляла и требовала неотложно приехать домой. Она не стала указывать никакой причины, полагая, что так он скорее соберётся ехать. Она запечатала письмо, отнесла его на почту. Но её не покидало ощущение, что всё это уже бесполезно, что она опоздала и упустила что-то важное, причём, не сейчас, а ещё раньше – тогда, когда не сумела удержать его дома, а дала уехать от них.
И всё же Веру не оставляла надежда. Она продолжала надеяться, что ещё не всё потеряно, что ещё не поздно.
«Вот пусть только приедет домой, – думала Вера, – и я его уже никуда от себя не отпущу. Пусть только приедет, хоть на денёк. И всё. Больше он уже никуда от меня не уедет. Костьми лягу, а не отпущу».
Каждый день она выходила за калитку, выглядывала в окна, надеясь увидеть его. Уходя утром на работу, она представляла, что вот сейчас встретит его на улице идущим со станции. Потом целый день на работе она мыслями была дома. Ей казалось, что вот именно сегодня он вернётся, поэтому после смены спешила сломя голову домой, но, кроме матери и дочки, никого там не заставала.
Вера жила в томительном и неспокойном, нервном ожидании. Но Юра не только не ехал, он и писем больше не писал.
Подходил к концу август. Вера всё ещё надеялась. Она каждую неделю писала письма с одним только вопросом: «Что случилось? Жив ли?» и с одной мольбой: «Приезжай скорее!»
Наступил сентябрь. Письма так и не было. Вера вся измучилась в неведении, в переживаниях и догадках. Она исхудала и осунулась. Написав очередное письмо, она отнесла его перед работой на почту. Почтальонша Ира окликнула её уже на выходе.
– Вера, постой-ка, – крикнула она вдогонку.
Вера вернулась.
– Тут тебе конверт, – тихо сказала Ира, а потом добавила: – и не один.
Она протянула пачку конвертов. Вера обрадовано бросилась к письмам, но тут же отпрянула и выронила их из дрожащих рук. Она узнала на них свой собственный почерк. Почти все её последние письма вернулись обратно.
Вера закрыла лицо руками.
9.
«Что случилось? Может, убили? – думала Вера весь день, раскладывая еду по тарелкам и незаметно смахивая слёзы, которые текли без остановки из покрасневших опухших глаз. – Ведь такое происходит сплошь и рядом. Может, не поделили чего с напарниками, или из-за денег».
Но затаившиеся в глубине души беспокойство и предчувствие всё больше лишали покоя.
В конце сентября отпраздновали Валечке первый год. И почти сразу же Вера собралась в дорогу. Она взяла с собой годовалую дочурку и уехала в Курск, к родителям Юры.
– Не могу я так больше, – говорила она сестре. – Измучилась я. Мысли дурацкие лезут в голову, ночами почти не сплю. Издёргалась вся. Поеду в Курск, может, хоть родители что-нибудь знают.
– Правильно, поезжай, – соглашалась Шура. – Пусть заодно и на вас с Валечкой посмотрят, какая внучка у них.
Вера приехала в Курск. Там по адресу нашла дом Юрия. Его родители оказались очень приятными, приветливыми людьми, лет по пятидесяти. Они очень тепло приняли Веру, не могли нарадоваться на внучку, прямо из рук не выпускали. Но о Юре тоже ничего не знали. Он им тоже давно не писал. Последний раз письмо от него они получили весной, когда уехал на заработки. Мать забеспокоилась, не случилось ли чего.