– А что я должна сделать?
– Ну как же? Это же любовница твоего мужа…
– Бывшая, – поправила её Вера.
– Ладно, бывшая, – согласилась та. – Но всё равно, неужели ты даже ничего ей не скажешь?
– Нет, – так же спокойно ответила Вера. – А зачем? Что это даст? Мой муж вернулся ко мне. Он любит меня, и у нас скоро родится ребёнок. А эта женщина… Обычная женщина, которую он, к тому же, оставил ради меня, и не собирается к ней возвращаться. Возможно, она до сих пор его любит и страдает. И что же я, по-твоему, должна ей сказать?
– Ну, не знаю, – растерялась та. – Ну, я, наверное, рожу ей расцарапала бы или за волосы оттягала.
– Зачем? – удивилась теперь Вера. – Чтобы потешить людей? Чтоб одни посмеялись, а другие позлорадствовали? Мне этого не надо – выставить посмешищем себя и опозорить мужа. Мне это ни чести, ни уважения не добавило бы.
– Ну, не знаю, – опять пожала плечами Верина приятельница, окончательно сбитая с толку. – Наверное, я учинила бы скандал. Не знаю, правда, зачем, но учинила бы…
Вера тоже пожала плечами и отвернулась в окно. Ей больше не хотелось говорить на эту тему. Семейная жизнь её налаживалась, и это было главное.
Глава 14.
1.
В марте 51-го года Павел отвёз Веру в роддом. Там она родила сына.
Забавный случай произошёл с ней в роддоме. Она лежала в палате с тремя новоиспечёнными мамашами, среди которых была жена генерала, пышная румяная женщина, откормленная и холёная. Вера рядом с ней казалась заморышем – худая, бледная, кожа да кости. Как только она смогла выносить и родить такого богатыря весом в четыре с половиной килограмма – все удивлялись.
Однажды был обход, в котором принимали участие главврач и прибывшая из Харькова комиссия. Попали как раз на время кормления детей. И вот, в тот момент, когда вся комиссия во главе с главврачом находилась в палате Веры и генеральши, расспрашивая рожениц о самочувствии и местных условиях, привезли каталку с малышами и начали разносить детишек к их матерям. Когда нянечка внесла Вериного сына, главврач, увидев величину «свёртка», улыбнулся и сказал, обращаясь к генеральше:
– Ну, это, наверное, сын генерала, не так ли?
Генеральша покраснела и потупила глаза.
– Нет, – ответила за неё нянечка и передала генеральше её «свёрток» – маленького худенького младенца. – А это вот чей сынок.
И она передала его Вере, которую саму-то из-под одеяла не было и видно. Главврач не мог сдержать удивление.
– Ну и ну! – произнёс он, приподнимая брови. – Вот это богатырь так богатырь. Поздравляю вас, мамочка. Вот уж поистине всё отдала дитю. Ну и ну.
Он вышел, улыбаясь и покачивая головой. Вера покраснела от смущения и лёгкой гордости. Генеральша была вся пунцовая от стыда. Остальные девчата тихонько хихикали, поглядывая то на Веру, то на генеральшу.
Зато, когда Лиза пришла навестить Веру и внука и принесла немного поесть, настала Верина очередь краснеть от стыда. По сравнению с огромными изобильными передачами от генерала, Верина передачка была мизерной и скудной: несколько отваренных картофелин, пара яиц и неизменная затирка, от которой уже просто тошнило, особенно глядя на вечно жующую генеральшу. У той всегда было свежеприготовленное мясо – генерал присылал продукты каждый день, и молоко, и фрукты.
Да вот беда – у такой пышной откормленной бабы молока-то почти не было. Ребёнок не наедался, вечно вопил, аж заходился. Она нервничала, отдавала малыша нянечкам, его уносили в детское отделение и там кормили смесью из бутылочки, после чего малыш успокаивался.
Зато у Веры молока было, хоть отбавляй – откуда только и бралось. Малыш наедался и спокойно засыпал у мамы на руках, обогретый её теплом и любовью.
Когда Вера немного оправилась после родов, Павел отвёл её в ЗАГС. Там он расписался с ней, записал на себя Женечку – так они назвали сына, и удочерил Валю. Так появилась новая семья Анфаровых.
Одной зарплаты Павлика не хватало на их большую семью. Вскоре Вера вышла на работу. В столовую она уже не вернулась – место в буфете было занято. Нашлось место в привокзальном буфете – Вера составляла отчёты, и раз в месяц возила их в Харьков. С детьми оставались бабушка Лиза и Шура. Подросшая Валечка тоже помогала, была на подхвате и на побегушках: что-нибудь подать или принести, присмотреть за трёхлетним Толиком, покачать коляску с маленьким Жеником или потрясти погремушкой, когда он плакал. Всё это невыносимо тяготило маленькую Валю. Ей хотелось гулять, беззаботно бегать по улице, а не сидеть, как привязанная, с младшими братьями. Поэтому, как только её отпускали, она пулей уносилась из дома и возвращалась уже к вечеру.