2.
Стоял апрель. Весна в этом году была ранняя, снег давно сошёл, потеплело. Солнце пригревало почти как летом. Нюра во дворе развешивала постиранное бельё. Ей было уже тяжело двигаться. Большой живот мешал ходить, наклоняться, поворачиваться. Нюра думала: «Скорее бы уже родить. А то неповоротливая, как корова. И опухла, будто пчёлами покусанная».
Нюра поглядела через забор на дорогу, не идёт ли муж домой на обед. Далеко на дороге она увидела силуэт идущего человека. Он показался ей знакомым, но был ещё слишком далеко, чтобы как следует рассмотреть. Нюра, не мигая, всматривалась вдаль. Что-то знакомое, родное почудилось ей в походке приближающегося мужчины. Нет, не может быть… Неужто?.. И вдруг, словно молния пронзила все её тело. Сердце бешено застучало, кровь прилила к голове, зашумело в ушах. Она едва не потеряла сознание. В бодро шагающем солдате Нюра узнала своего Андрея. Она схватилась за калитку, чтобы не упасть.
С трудом передвигая ослабевшие, словно ватные, ноги, Нюра вышла за двор, навстречу своему потерянному любимому. Андрей тоже её узнал. Он прибавил шаг и помахал рукой. Нюра побежала навстречу, глотая слёзы. Андрей тоже побежал, раскрыв объятия, но потом резко остановился. Счастливая улыбка на его лице сменилась выражением растерянности и страшного предчувствия.
Нюра продолжала бежать, плача навзрыд. Андрей снова бросился ей навстречу. Они обнялись и упали на колени в дорожную пыль, плача на груди друг у друга. Соседи выходили из своих дворов и наблюдали за происходящим. Бабы прикрывали рты руками, сообразив, что здесь произошло. Охали, вздыхали, но никто не решался приблизиться или окликнуть их.
Сквозь рыдания слышались отдельные слова: «Прости меня…», «Прости, родная…», «Слава богу, ты живой». Долго они так стояли на коленях, не разжимая объятий. Нюра была безутешна, понимая, какую страшную ошибку она совершила, изменив себе, своей любви, поддавшись слабости и сомнениям. Андрей проклинал злую судьбу, что так подшутила над ними, над их любовью. Они оба понимали, что ничего уже нельзя изменить. Андрей поднялся с земли, помог встать Нюре, и они сели на лавку. Нюра подняла на любимого заплаканные глаза, полные страдания, неизбежности и бесконечной любви.
– Где же ты был столько времени? – только и смогла она вымолвить.
Андрей провёл рукой по её мягким волосам, жадно всматриваясь в черты любимого лица.
– Все эти годы я служил. Я был в разведке. Потому не мог никому писать, нельзя было. Я всё ждал, что дадут отпуск, но оттуда не отпускают на побывки. Я и сейчас не должен ничего тебе рассказывать.
– Тогда молчи, не говори, – ласково прервала его Нюра, – чтобы не было тебе худо. Ты ни в чём не виноват. Я одна виновата. Я одна!
– Не говори так, не надо, милая. Ты ни в чём не виновата. Пять лет – слишком большой срок. Я всё понимаю.
– Нет, нет! Всё не так! – снова перебила его Нюра. – Мне никто не нужен, кроме тебя. Я не люблю своего мужа, и никогда не любила.
– Зачем же тогда ты вышла за него? – спросил Андрей.
– Не знаю, – Нюра заламывала руки. – От обиды, от отчаяния. Я думала, ты меня забыл.
Андрей взглянул на неё с любовью и болью.
– Милая моя, как же ты настрадалась за эти годы.
– Что же нам теперь делать? – спросила Нюра. – Я не смогу продолжать жить со своим мужем, – сказала она. – Я не хочу с ним жить. Забери меня отсюда, увези с собой куда угодно, мне всё равно. Лишь бы с тобой.
Андрей молчал.
– Почему ты молчишь? – спросила Нюра. – Или ты уже не хочешь быть со мной?
– Хочу, Нюра. Больше всего на свете я хочу этого, – ответил он. – Я мчался к тебе, как только меня отпустили. Я даже дома ещё не был. Я только о тебе думал все эти годы. Но всё изменилось, всё не так просто. Уже поздно что-то менять. Ты замужем, скоро родится ребёнок. Нехорошо это – на чужом несчастье пытаться своё счастье построить. Ты о муже своём подумала? Что будет с ним, если ты от него уйдёшь?
– О, меня это вообще не волнует, – сказала в сердцах Нюра. – Причём тут он вообще?! Ты вернулся, и это главное.
– А что скажут люди? – продолжал Андрей. – Нам ведь среди людей жить, в глаза соседям смотреть.
– Андрей, ты не о том говоришь, – испуганно проговорила Нюра. – Это всё такая ерунда. Оставшись с Михаилом, я сделаю несчастными тебя, себя и его тоже. А если я уйду от него, то пострадает только он, зато два человека, наконец, будут счастливы – мы с тобой.
Андрей упрямо мотал головой.
– Не могу я так, Нюра, – сказал он, – не будет нам счастья. Да и ты со временем станешь винить и упрекать меня, что я не удержал тебя от этого шага, что дал совершить такую ошибку, опозорить твою семью. Да, да, именно так и будет, – настаивал Андрей, видя, что Нюра упрямо мотает головой. – Это ты сейчас готова опрометчиво всё поломать. Но через время, очень скоро тебе станет невыносимо презрение и осуждение соседей, упрёки родни и ненависть семьи твоего мужа. – Он вздохнул. – Видно, не судилось.