Мародёрство и беспорядки продолжались ещё два дня. А потом в Берлин вошли штабы, и офицеры навели порядок. Самых разбушевавшихся и неспокойных расстреляли прямо на улицах, и в течение нескольких часов в завоёванной столице гитлеровской Германии установились тишина и порядок. Теперь за мародёрство и преступления расстреливали без суда.
Затем вблизи центрального вокзала был разбит лагерь для освобождённых пленных. Такие лагеря организовывались во всех городах Германии – так называемые лагеря для перемещённых лиц. Здесь, прежде чем отправить освобождённых людей домой, сначала тщательно проверяли и выясняли, и даже в отдельных случаях проводили расследование, что на самом деле здесь делал тот или иной человек, когда и как попал сюда, чем был занят всё это время. Не был ли он шпионом или предателем.
В передвижных лагерях люди задерживались на целые недели, а то и месяцы. Живя в этом лагере, Вера с Юрой стали свидетелями многих убийств и потасовок с летальным исходом между бывшими пленными, которые награбили золота и ценных вещей, и здесь не поделили между собой добычу. И вместо отправки домой остались лежать в чужой земле, так глупо и нелепо умерев уже после окончания войны.
У Веры тоже было немного ценных вещей. Но они представляли ценность только для Веры, так как предназначались её будущему ребёнку. В первые дни, когда всё вокруг крушилось и грабилось, Вера с Юрой случайно набрели на магазин с детскими товарами. Тут Вера не смогла пройти мимо. Она нашла здесь симпатичную коляску и нагрузила её детской одеждой. Это были несколько комбинезонов и ярких комплектов. Ещё пара погремушек дополнила её «добычу». Вера была удовлетворена. И теперь берегла своё богатство, как самое дорогое, что у неё было.
Почти месяц пришлось ждать Вере с Юрой, пока дойдёт до них очередь, и они предстанут перед комиссарами.
– Что в коляске? – строго спросил офицер.
– Здесь мои вещи и немного детских, – ответила Вера и опустила глаза.
Офицер опустил взгляд на Верин заметно округлившийся животик и спросил:
– Паспорта были?
– Нет, – ответил Юра. – Когда нас сюда угнали, мне только исполнилось шестнадцать, и ей тоже, – он указал на Веру.
Офицер задал ещё несколько вопросов и затем отпустил их, выписав пропуск. Наконец, Вера и Юра были свободны.
Глава 12.
1.
В начале июня 1945 года Вера ступила на родную землю. Проехав Польшу и пол-Украины, поезд остановился в Киеве. Здесь надо было пересесть на Харьковский поезд, а там уже рукой подать до дома. С каждым днём Вера приближалась к родному краю. От волнения сердце начинало биться чаще, голову бросало в жар, холодело в животе. Что она увидит дома? И как встретит её родной Чугуев: радостными новостями или горестными известиями?
Вера сидела на киевском вокзале. Вокруг было очень шумно, сновали туда-сюда люди, толкались и налетали друг на друга. Каждый хотел поскорее попасть домой. Это пришёл из Германии очередной поезд с освобождёнными.
Вера спокойно сидела посреди царящего хаоса, сжимая одной рукой ручку коляски с вещами, а другой – пропуск, выписанный комиссаром. Снующие мимо люди и толкотня ничуть не донимали Веру. Ведь это были земляки, такие же свободные, как и она сама. Вера находилась сейчас в состоянии тупого счастья, лёгкого опьянения свободой. Она впервые за три года находилась среди своих, слышала родную речь и не боялась, что её могут арестовать или разоблачить. Непривычно было – не бояться и не опасаться. Вера и позабыла вовсе, как это – дышать свободно, полной грудью.
В мегафон приятный женский голос объявлял прибытие и отбытие поездов, произнося объявления на родном языке. Вера заслушивалась и грелась в знакомых, милых сердцу звуках. В один момент всё отошло в прошлое: и война, и близость гибели, и страх, и неволя, и чужбина. Всё казалось теперь сном, страшным, долгим сном, от которого она, наконец, пробудилась.
Вера вздохнула с облегчением.
«Теперь бы скорее до дома добраться, – подумала она. – Да Раечка поскорее бы возвращалась».
Вернулся Юра. Он узнал, на какую платформу надо было идти, и теперь пришёл забрать Веру с вещами. Они стали с трудом пробираться среди людей.
Наконец, они достигли цели. Через некоторое время подали Харьковский поезд. И тут начался сущий кошмар. Люди устроили давку и толкотню, пытаясь раньше других попасть внутрь вагонов и занять сидячие места. Со всех сторон кричали и визжали. Юра яростно работал руками и локтями, пытаясь, с одной стороны, защитить беременную Веру от грубой давки, и с другой стороны, подтолкнуть её к дверям вагона. Наконец, ему это удалось, и Вера с трудом поднялась по ступенькам, а Юра подал ей коляску.