Будто не человек – чудище, что похитило царевну да унесло за тридевять земель.
«Мамушка, милая, забери меня отсюда!» Нютка всхлипнула, споткнулась и, растеряв всю прыть, полетела вперед, нацелившись носом прямо на деревянную мостовую, кое-как чищенную от снега и льда.
– Вставай, – приказал Синяя Спина, и, видя, что Нютка и не пытается подняться, схватил ее под мышки, безо всякого трепета потянул, поставил на ноги, и, не бросив лишнего взгляда, пошел впереди, буркнув что-то вроде: «Под ноги смотри».
Ее продали – уроду, страшилищу!
Злому – о взгляд можно иссечь пальцы.
Жестокому – вон как поднимал, даже не подумал, что она мягкая сдобная девка.
Незнакомому – а ежели он захочет сотворить с ней грязное, похабное!
Нютка, вспомнив то, что недавно чуть не случилось в зимовье, вдали от людского духа и человечьей правды, шумно вдохнула воздух и попросила себя, слабую, балованную родителями, об одном: лишь бы не зареветь.
Синяя Спина наконец остановился, сказал: «Пришли мы», и немногословностью своей он напомнил Басурмана. Да так, что захотелось на всю кривую улицу завопить: «Откуда ж вас, нелюдей, столько!»
Кто б ее слушал…
Он отряхнул сапоги от липкого снега, опять буркнул: «Не стой на пороге». Нютка поняла, нужно зайти. Она забралась по скрипучему крыльцу, зашла в мглистую, топившуюся по-черному избу, и сердце ее билось то ли от страха, то ли от чего еще невыразимого. За ней захлопнулась дверь, Синяя Спина остался где-то снаружи. А лучше бы провалился под землю, прямиком к чертям.
Дым выедал глаза, щекотал нос, оседал горечью в горле. Нютка долго кашляла, чихала, отвыкнув за годы житья в богатых хоромах от топки по-черному. Только, по правде говоря, в избе что-то было неладно: дым, должный выползать в волоковое оконце, оседал здесь же. Она вновь закашлялась, согнувшись в три погибели, осела на лавку, нащупав ее возле входа, и с недоумением услыхала:
– Девка-то хлипкая.
А потом хихиканье, такое, что сразу представила вредную старуху с длинным носом. В сказках такие садят в печь незваных гостей. Ужели ее здесь сожрут?
Нютка отбросила детские глупости и ответила уверенно, будто все знала:
– Что же ты, бабушка, волоковые оконца закрыла? Так и задохнуться можно.
– А ты погляди, мож, и закрытые, – ответила та и наконец вышла из темного угла.
Да, с ней говорила старуха. Сколько лет прожила на свете, бог весть. Лицо ее оказалось незлым, сухоньким. С узкими, съеденным временем губами, с глазами, что, наверное, когда-то были похожими на синючие Нюткины. Сама старуха была махонькой – до плеча, не боле. А может, так казалось из-за скрюченной спины и шаркающей походки – от печи до Нютки шла долго, будто и не двигалась.
Нютка сбросила старые коты, заскочила на лавку – тут же закашлялась, дотянулась до оконца и, чуть не упав, отодвинула заслонку. Дым радостно потянулся на волю.
Даже малое усилие далось тяжело – силушка покинула ее после долгой ночи. Старуха, увидав, как шатается ее помощница, сказала:
– Да что ж такое? Накормить девку надобно!
Поставила на стол хлеб, пузатый кувшин с отколотым горлышком, горшок с чем-то теплым. Нютка, не заставив себе долго ждать, налила молока в канопку, углядела миску и ложку, а старуха кивнула: молодая, давай сама, накрывай да садись.
Сытость наступила быстро. Она не съела и половины миски, как глаза стали слипаться. Нютке захотелось столько сказать старухе: попросить защиты, узнать, отчего Синяя Спина так уродлив. А ежели бы помогла убежать от чудища… Там уж Нюткин отец старуху бы не обидел.
«Обо всем расспрошу завтра», – успела она подумать и провалилась в сон, где Синяя Спина вновь и вновь вел ее по извилистым дорогам, деревянным гатям на болоте и не оборачивался.
Утро закукарекало в три голоса. Нютка сквозь сон решила: она дома, – и, не открывая глаз, сладко потянулась и зацвела улыбкой. Но радость была недолгой.
– Проклятый Басурман. Проклятая Синяя Спина, – прошептала, будто ее бесполезные речи могли принести вред обидчикам. Если бы дочь ведьмы хоть что-то могла…
За последние седмицы Нютка вслух и внутри себя сказала столько ругательств, что и сосчитать нельзя. А еще кусалась, царапалась, кричала, желала мучительной смерти. Отбивалась от самого страшного, что может случиться с невинной девкой.
Она сглотнула слюну. Постаралась успокоиться, прогнать дюжину дюжин бесполезных ругательств, что делали ее злобу гуще. Как вырваться, как сбежать от Синей Спины? Как найти богобоязненных, добрых людей, что отправят ее к батюшке да матушке?
А ежели старуха… Нютка покрутила головой: в малой избе и спрятаться было негде. Хозяйка дома, видно, пошла во двор и оставила ее без присмотра.