– Послушайте, а что, если у меня есть для вас предложение? Как раз то, что вы хотите, – должность секретаря в офисе, но только без этих дурацких курсов? Вам повезло, что мы с вами встретились.
Мария вытаращила глаза, не в силах скрыть своего удивления. Она не привыкла, чтобы ей прямо на улице предлагали работу.
– И у вас правда есть для меня работа?
– Видите ли, у меня есть друг, которому как раз нужна такая симпатичная девушка, как вы. Для работы с документами. Это нетрудно, зарплата хорошая, перспективы… Ну, согласны?
Мария растерялась:
– Даже не знаю, что сказать. Вы меня совсем не знаете. Вдруг я совсем не подхожу вашему другу? Может быть, ему лучше обратиться в агентство? Я должна подумать.
Женщина сердечно рассмеялась и похлопала ее по руке:
– Вам не нужно думать, дорогая. Просто назовите ваше имя, я позвоню своему другу и вас с ним познакомлю. Оставьте мне свой телефон, я свяжусь с вами в ближайшие два дня. Где вы остановились?
Мария засомневалась, стоит ли называть незнакомой женщине номер телефона Адама, и промолчала. Вдруг между ними упала тень. Мария подняла голову и с удивлением увидела высокого полицейского, который сверху грозно взирал на ее собеседницу.
– Беатриса, – басом сказал он, – ты опять принялась за старые фокусы? Кажется, мы договорились, что я тебя больше здесь не увижу.
Женщина вскочила на ноги, нервно поправляя пальто. Мария замерла в испуге, не понимая, что происходит, и молча смотрела на свою собеседницу.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, офицер, – надменно заявила женщина. – Я просто сижу на скамейке, разговариваю с этой юной леди и не лезу, между прочим, в чужие дела!
– Это правда, мисс? – обратился полицейский к Марии. – Она предлагала вам работу?
Взгляд Марии был красноречивее слов.
– Беатриса, я предупреждал тебя.
– В чем дело, офицер? – всполошилась Беатриса. – Я ни в чем не виновата! Разве эта девушка сказала, что я предлагала ей работу?
– Считай, что сказала.
– Но она ничего не говорила!
– Значит, она все расскажет позже.
– Вы предъявляете мне обвинение?
– Это зависит от того, какую работу ты ей предлагала.
Мария слушала их перебранку с возрастающим беспокойством. Что стряслось? При чем здесь полицейский? Что плохого сделала эта женщина? Конечно, она предлагала Марии работу, но разве в этом есть что-нибудь предосудительное?
Полицейский повернулся к Марии:
– Что она вам говорила, мисс?
Мария перевела взгляд с полицейского на Беатрису: на ее лице не было и следа дружелюбия и участия, а в глазах застыл страх. Мария вдруг почувствовала острое нежелание вмешиваться, давать какие-то показания…
– Я не знаю, – тихо сказала она, – я правда не знаю.
Полицейский выпрямился и с брезгливо-досадливым выражением взглянул на Беатрису:
– Тебе чертовски повезло, старушка. Чертовски!
«Старушка» гордо вскинула голову:
– Я не делала ничего противозаконного, офицер. Могу я идти?
– Да! Убирайся к черту!
Она быстро засеменила прочь.
– Где вы живете, мисс? – спросил полицейский.
– В Кен… в Кенсингтоне, – прошептала ошеломленная Мария.
– А здесь что делаете?
– Просто зашла… Я гуляла по городу…
– Одна?
– Да.
– У вас есть родители?
– Да, но… в Ирландии.
– Значит, вы одна живете?
– Нет, с братом. Со сводным братом. Он врач.
– И он отпускает вас вот так бродить, чтобы вы встречались со всякими… – Он осекся.
– Я ничего не понимаю, офицер. Я натерла ногу и присела на скамейку, подошла эта женщина, мы стали разговаривать – вот и все. Она очень мне сочувствовала.
– Ну еще бы, – оскалился полицейский, – ведь ей искренне жаль всех красивых девушек, которые не занимаются проституцией. Беатриса – известная сутенерша, мисс.
Марии сделалось дурно. Отнялся язык, и она не могла произнести ни слова.
– Слушайте, мисс, поезжайте домой, к этому вашему сводному брату, а?
Мария судорожно кивнула и, вскочив со скамейки, рысью помчалась к выходу из парка.
– И не разговаривайте на улице с незнакомцами! – пробасил он ей вдогонку.
На город опустились сумерки. Подгоняемая ужасом, Мария быстро поймала такси, дала водителю адрес и забилась в угол. Всю дорогу до Вирджиния-Гроув водитель-араб подозрительно косился на нее в зеркало заднего вида, но, слава богу, ничего не спрашивал. У дома Адама она выкатилась из такси и, взбежав по ступенькам, принялась отчаянно дергать за ручку двери. Дверь почему-то оказалась незапертой и сразу распахнулась. Мария почти упала на руки Адаму.
– Где ты была? – сердито начал он, бесцеремонно втаскивая ее внутрь. – Я дома уже два часа, а тебя все нет. Ты не могла хотя бы позвонить?
Мария ничего не ответила. Она стояла перед ним в холле, бледная, и все еще дрожала от страха.
– Иди сюда! – Адам потащил ее за руку в столовую. Там он плеснул в бокал бренди и протянул ей. – Выпей! – скомандовал он. – Ты выглядишь как привидение.
Бренди обожгло Марии горло, и она закашлялась, но через минуту ей действительно стало легче: страх прошел, и она почувствовала легкую досаду оттого, что Адам лицезреет ее в таком жалком виде. Он забрал у нее бокал и смотрел выжидающе.
– Ну? Ты созрела для объяснений?
– А ты что – б-б-беспокоился?
– Мария! Уже восемь! Ты шесть часов пропадала неизвестно где и еще спрашиваешь, беспокоился ли я! Это Лондон, а не Килкарни. С тобой здесь может случиться все, что угодно!
Марию передернуло под его пронизывающим взглядом.
– Из-извини…
– Где ты была?! – закричал он.
Мария кусала губы.
– Я гуляла.
Лорэн Гриффитс, происшествие в Гайд-парке и теперь еще гнев Адама – это было уже слишком. Прижав к лицу дрожащие пальцы, Мария отвернулась, чтобы он не видел ее слез.
– Ну ладно, – хрипло и смущенно забормотал Адам, – извини. Допустим, я обращаюсь с тобой как последняя свинья, но и ты, знаешь, тоже – я чуть не рехнулся, пока тебя не было…
– Какой сегодня ужасный день, – жаловалась Мария сквозь всхлипывания скорее сама себе, чем ему, – да еще и это… в парке…
Адам насторожился:
– Что – «это в парке»?
– Я… я зашла в Гайд-парк, со мной заговорила какая-то женщина, – всхлипывала Мария, – она была очень добра. Потом появился полицейский и сказал, чтобы она убиралась и что она су…
– Понятно, – оборвал ее Адам. – Боже мой, Мария! Я ума не приложу, что мне с тобой делать!
Мария умоляюще посмотрела на него сквозь слезы:
– Я не хотела становиться тебе обузой, Адам. Джеральдина… Мы думали, что тебе будет со мной веселее.
Адам ухмыльнулся:
– Я так и знал. Я знал, что за этим всем стоит моя мать. Удивляюсь, куда смотрит твой отец. Мне казалось, что у него более старомодные взгляды. Не понимаю, как он согласился отправить тебя сюда.
– Ты ему нравишься. Он доверяет тебе. Он думал, что с тобой я буду в порядке… Он думал, что у тебя со мной не будет проблем…
Адам тяжело вздохнул:
– Ну ладно, что теперь делать… Ты есть хочешь?
– Не очень. Примерно в шесть я заходила в кафе на Пикадилли.
Во взгляде Адама сквозило недоверие.
– Вот как? Я спрашиваю, потому что миссис Лейси сегодня пошла навестить сестру, и если ты голодна, то тебе придется есть то, что приготовлю я.
– Я умею готовить, Адам, – тихо сообщила Мария, – может, лучше я этим займусь?
– Идет, – секунду поколебавшись, согласился он.
Позже, когда они сидели рядом за стойкой на кухне и уплетали приготовленный ею омлет и жареную картошку, Мария переживала самые счастливые мгновения со времени своего отъезда из дома. Именно об этом она мечтала в Килкарни: вечером, за ужином, они с Адамом будут болтать о том о сем, смеяться, он будет рассказывать ей о больничных происшествиях и травить анекдоты… Не будет никакой Лорэн Гриффитс, и она, Мария, будет просто жить, наслаждаясь каждой минутой, проведенной с Адамом.
Глава 4
На следующее утро Мария проснулась поздно. Часы показывали уже половину десятого, когда жаркие лучи весеннего солнца, пробравшись меж лимонных штор, заставили ее открыть глаза. Прежде чем встать, она еще недолго понежилась в постели, вспоминая приятные события вчерашнего вечера.