–– Зачем тащить? Хочешь избавиться от трупа? Не надо этого делать. Лучше в милицию заявить.
–– А, может, не надо? Они же посадят меня. Кто тогда за тобой ухаживать будет?
–– Не посадят, я этого не допущу. В конце концов, это всего лишь превышение пределов необходимой самообороны.
–– Но ведь это не я оборонялась!
–– Если дело дойдёт до суда, я им всё о Безине расскажу. Как он наших сдавал, как тебя и меня убить пытался. А пока надо ждать, когда отец вернётся. Уж он-то точно знает, что делать.
–– А что такое превышение пределов необходимой самообороны?
–– Это когда один человек напал на другого, а тот другой, защищаясь, убил напавшего.
–– Но это же ты защищался, а не я.
–– Ну тогда… я вспомнил, это называется убийство в состоянии аффекта, то есть сильного душевного волнения. Как у тебя. Стоп! Слушай внимательно и запоминай! Тебя здесь не было! Ты пришла тогда, когда Безин был уже мёртв.
–– Но я…
–– Не перебивай. Отпечатки твоих пальцев с подсвечника надо стереть. Допустим, он стоял вон там. – и Миша показал рукой на нишу.
–– Миша! Твоя рука!
–– Что – рука?
–– Она двигалась!
–– Правда? – Ремизов с недоумением посмотрел на кисть, сжал и разжал пальцы. – Это невероятно!
–– А другая?
–– О Боже! И другая работает! Айнур, неужели всё закончилось? Попробую-ка я встать.
–– Тебе помочь?
–– Нет, не надо.
Мишка, упершись одной рукой в пол, а другою схватившись за край столика, попытался встать, однако у него ничего не получилось, так как сильно закружилась голова.
–– Айнур, поставь кресло на место.
Как только она это сделала, он, схватившись за него обеими руками, наконец смог подняться и тут же плюхнулся в него.
–– Фу! – выдохнул Миша. – Надо же, как бывает! Безин хотел меня убить, а в итоге вылечил. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
–– Айнур, ты почему дверь не закрыла? – спросил, входя, Николай Степанович. – Боже, что это?
–– Это Безин. – ответил Миша.
–– Как он проник сюда?
–– Наверно, дверь вскрыл.
–– Айнур, а ты где была?
–– За хлебом ходила. Возвращаюсь, а тут…
–– Миша, как тебе удалось с ним справиться?
–– Это не Миша, это я его подсвечником по голове ударила. Николай Степанович, что нам с ним делать?
–– Проще было бы избавиться от трупа. Но, как известно, идеальных преступлений не существует. Обязательно кто-то что-то увидит.
–– А что делать? В милицию сообщить?
–– Да. И рассказать всё, как есть.
–– Отец! Не надо «там» говорить, что это Айнур сделала.
–– А кто? Ты, что ли? Они спросят: «А как парализованный смог его убить?»
–– А вот как! – и Мишка резко встал с коляски.
–– Да пойми же… Миша! Миша, ты стоишь!
–– Отец… – и он сделал первый неуверенный шаг в его сторону.
–– Сынок! Как это произошло?
–– Когда Безин стал меня душить, у меня в голове начало что-то происходить. Я так хотел скинуть его с себя, что это в конце концов и произошло. То, что паралич прошел, я понял только после того, как Айнур убила Безина. А ведь до этого я дрался с ним, но не осознавал, что делаю.
–– У тебя был шок, и он вылечил тебя.
–– Отец, так что говорить в милиции?
–– Надо подумать.
–– Я предлагаю вот что. Подсвечник стоял в нише. Когда Безин напал на меня, я, пытаясь защищаться, схватил его и ударил им этого… по голове.
–– Идея неплохая.
–– А может, рассказать всё, как есть?
–– Айнур, не губи себя! Что мы с Сашей будем делать без тебя?
–– А если ты запутаешься в показаниях?
–– Айнур, не надо. Даже если тебя отпустят, люди в округе будут говорить: «Эта чеченка русского убила». И им ведь наплевать, что он предатель и убийца. Для них важно только одно – то, что ты оттуда, из Чечни.
–– Какое тебе дело до людей?
–– Я не хочу, чтобы мою жену поносили на каждом углу.
–– Жену?
–– Айнур, а я ведь так и не сказал тебе самого главного – выходи за меня замуж.
–– Им суд грозит, а они о свадьбе думают! – усмехнулся Николай Степанович.
–– Замуж? Я не могу. Пока мы не решим это дело, – она показала на труп, – я не могу дать тебе окончательного ответа.
–– Ты думаешь, тебя осудят? Но я говорил и повторяю: я не позволю этого сделать! Я докажу им всем, что ты невиновна!
–– Миша, успокойся. Пусть сначала приедет милиция.
–– О, какие граждане сознательные пошли! – воскликнул кто-то в отделении. – Сами о своём преступлении докладывают.
–– Что там?
–– Убийство.
–– И кто кого убил?
–– Говорят, потерпевший сам к ним в квартиру залез.
–– А что за квартира? Там хоть было, что брать?
–– Конечно, было. Там живёт семья военных – отец и сын Ремизовы.
–– Ремизов? Это который парализованный, что ли?
–– Он самый.
–– Вопрос первый: как потерпевший проник к вам в квартиру?
–– Я не знаю. – ответила Айнур. – Меня тогда дома не было.
–– Это не вы ему открыли?
–– Она же сказала, что её здесь не было! – крикнул Миша.
–– Помолчите. Отвечать будете, когда вас спросят.
–– Я ушла в магазин. Дверь я точно закрывала. А когда вернулась, увидела, что она открыта.
–– Теперь к вам вопрос. – обратился следователь к Мише. – Видели ли вы раньше этого человека.
–– Да, видел.
–– Где и при каких обстоятельствах?
–– Когда я видел его в последний раз, он целился в меня из пистолета.
–– Но при нём не обнаружено никакого оружия.
–– Не здесь. В Чечне, 6 с половиной лет назад.
–– Что вы делали в Чечне?
–– Что ещё я мог там делать? Воевал. Я майор спецназа.
–– А он что делал?
–– Тоже, вроде, воевал. То есть это мы так думали. А на самом деле он предатель. На его счету не один десяток жизней наших парней. Он сдавал их чеченцам. В гарнизоне завелась «крыса». Я начал подозревать Безина (кстати, если вам интересно, его Геннадий Безин зовут), вскоре мои подозрения оправдались. Но сообщить об этом властям я не успел – он понял, что я его раскрыл, прокрался ко мне ночью и попытался убить. Он выстрелил 3 раза, одна пуля попала в неё, – Миша указал на Айнур, – а две – в меня. После этого покушения я остался парализованным. Речь ко мне вернулась всего 2 недели назад. Тогда я, наконец, смог назвать имя убийцы. Сегодня он пришел сюда, чтобы снова попытаться меня убить.
–– Однако всё произошло как раз наоборот. Вы живы, а он мёртв.
–– Я не знаю, что со мной произошло. Что это было? Шок, страх за своих родных, которых он тоже мог убить или что-то ещё, но от всего пережитого у меня паралич прошел. Однако осознал я это не сразу. Сначала Безин пытался меня задушить, но у него ничего не вышло, так как я сильно сжал его руку и ему пришлось ослабить хватку. Это теперь я всё ясно вижу, а тогда вообще не понимал, что делаю. Он начал меня бить, я отвечал на его удары. Я дрался с ним, хотя…
–– Я всё понял. Вы пережили сильнейший стресс. Это заставило болезнь отступить. Расскажите об убийстве.
–– Безин снова начал меня душить, и тогда…
–– Товарищ следователь! – обратилась к нему Айнур.
–– Гражданин. – поправил он её. – Что вы хотели сказать?
Миша бросил на неё взгляд. Он понял, что она хочет сообщить.
«Не делай этого!» – кричала его душа.
–– Я возвращалась из магазина, когда обнаружила, что дверь открыта. Услышав шум, вбежала в квартиру. Миша лежал на полу, какой-то человек душил его. Не совсем понимая, что делаю, я схватила подсвечник и ударила его им по голове.
–– Это сделали вы?!
–– Да.
–– А кто вы, собственно, такая? Вы здесь прописаны?
–– Да. Моё имя Анна. То есть, я хотела сказать, меня зовут Айнур Зулаева.
–– Так Анна или Айнур?
–– Зовите, как хотите. По паспорту я Айнур, а Анной стала называться после того, как приняла православие.
–– Кем вы являетесь Михаилу Ремизову?
–– Пока никем. Но вообще-то я его невеста.
–– Как давно вы здесь живёте?
–– 6 с половиной лет.