Раздел «сфер влияния»
В октябре 1944 года, казалось, открылся новый этап в отношениях советского и британского лидеров. Главной темой второго визита Черчилля в Москву была польская проблема. Британский премьер уверял главу советского правительства, что делает все возможное, чтобы убедить польское эмигрантское правительство, нашедшее убежище в Лондоне, принять советские требования. Это могло бы открыть путь к взаимоприемлемой договоренности и к созданию условий, которые позволили бы реорганизованному правительству Польши, готовому установить добрососедские отношения с СССР и признать советско-польскую границу по «линии Керзона», перебраться в Варшаву после ее освобождения Красной Армией. Нельзя с полной уверенностью сказать, что в таком случае развитие в Польше пошло бы по пути Финляндии или Австрии, но нет и оснований исключать подобную возможность. Однако премьер-министр польского эмигрантского правительства Миколайчик, который в дни пребывания Черчилля в Москве также находился в советской столице, не воспользовался представившейся возможностью договориться с советским руководством. Был ли британский премьер искренен, заявляя, что настоятельно рекомендовал польским эмигрантским деятелям пойти на соглашение с Москвой, или же он, подобно американцам, в закулисных переговорах советовал Миколайчику не идти на уступки? Представляется, однако, что Сталин тогда был склонен поверить Черчиллю. Во всяком случае, непринужденная атмосфера их тогдашних московских бесед, казалось, излучала взаимное доверие.
Именно в такой атмосфере британский премьер завел разговор на тему, которая до сих пор вызывает различные толкования и споры у историков и журналистов. Тем более важно воспроизвести здесь подробнее то, что произошло 9 октября 1944 года в кабинете Сталина.
К тому времени Гарриман был уже послом США в Советском Союзе, и Рузвельт поручил ему роль наблюдателя на встрече Черчилля со Сталиным. При этом президент в послании советскому руководителю подчеркнул, что Гарриман не должен принимать участия в переговорах и что Соединенные Штаты не будут считать себя причастными к любым договоренностям, которые могут быть достигнуты на этой встрече. Поэтому Гарриман присутствовал далеко не на всех беседах, хотя британский премьер держал его в курсе происходящего.
На встрече, о которой идет речь, не было Не только американского посла, но и английского министра иностранных дел Идена, сопровождавшего премьера в этой поездке. Советский и британский руководители встретились с глазу на глаз в присутствии одних лишь переводчиков.
Черчилль начал с того, что ему представляется важным внести ясность в некоторые вопросы, по которым оба лидера вели друг с другом переписку на протяжении последнего времени.
— Я готов обсуждать любые вопросы, — сказал Сталин.
— Есть две страны, о которых нам надо поговорить, — принялся развивать свою мысль Черчилль. — Одна из них — Греция. Другая — Румыния. Насчет нее у англичан нет особого беспокойства. Другое дело — Греция. Британия должна быть ведущей державой Средиземноморья, и я надеюсь, что маршал Сталин признает за нами решающее слово в Греции, так же как и я готов признать решающее слово маршала Сталина в отношении Румынии.
Сталин отнесся с пониманием к позиции правительства Великобритании, сказав, что у Англии возникла бы серьезная проблема, если бы Средиземное море оказалось не в ее руках. Поэтому он согласен с тем, чтобы Черчилль имел решающее слово в Греции.
— Полагаю, — продолжал британский премьер, — что нам следует выразить эти вещи в дипломатических терминах, избегая формулы о «разделе сфер влияния», поскольку это шокировало бы американцев. Но когда мы с вами придем к взаимопониманию, я сумею объясниться с президентом…