Погуляв некоторое время по крыше, спустились вниз. В лифте я задал наконец Нельсону интриговавший меня вопрос: почему он, такой состоятельный человек, одет столь небрежно?
— Видите ли, — ответил Рокфеллер, — тот, у кого еще нет миллиона, должен, конечно, тщательно следить за своей внешностью. Тот же, у кого перевалило далеко за миллион, может себе позволить некоторую экстравагантность…
Когда мы вернулись в зал, распорядитель сразу же подошел к Рокфеллеру и спросил, можно ли начинать осмотр центра. Тот кивнул в знак согласия, и все мы отправились в студию «Радио-Сити». Сперва нам показали помещения, где находились звукооператоры, осветители и кинопроектор. Затем провели за кулисы, где к очередному сеансу готовился ансамбль красавиц—»рокетс». Ярко загримированные, они вблизи выглядели отнюдь не столь привлекательно, как из зрительного зала. Стеттиниус, исполнявший наряду с Рокфеллером роль хозяина, представил нам руководителя кордебалета, который оказался выходцем из Одессы и прекрасно говорил по-русски.
Осмотрев оборудование сцены, мы отправились на радиостанцию, ничем особенно не примечательную. Зато рядом находилось помещение, которое меня очень заинтересовало. Нельсон объяснил, что это — экспериментальная телевизионная студия. Мы прошли с ним за перегородку. Там стояла на столе квадратная коробка с тусклым стеклянным экраном. Нельсон нажал какую-то кнопку, и окно засветилось голубоватым сиянием. Спустя несколько секунд на этом таинственном экране появились фигуры, быстро принявшие четкие очертания. То были Стеттиниус и беседовавший с ним глава английской делегации Александр Кадоган. Посмотрев поверх перегородки, я увидел их в смежном помещении, причем все их движения воспроизводились экраном. Ничего подобного я до того не видел. Так начиналось телевидение, которое теперь стало обычной принадлежностью каждого дома.
В дальнейшем мы регулярно встречались с Нельсоном Рокфеллером, когда я приезжал в США.
Будучи губернатором штата Нью-Йорк, Нельсон нередко приглашал меня в свою резиденцию. Как-то спустя много лет после окончания войны, в яркий летний день мы сидели с ним после ленча на террасе его дома в Олбани за чашкой капуччино и вспоминали о прошлом. Я рассказал ему забавную историю, имевшую отношение к нашей делегации в Думбартон-Оксе. Тогда Сталин одним росчерком пера произвел одного из членов нашей делегации Родионова из «капитана» в «адмиралы». Дабы установить равновесие с высокими чинами американской делегации.
Нельсона очень позабавила эта история, — как свидетельство чудачеств «великого вождя народов».
Шло время. Отношения между нашими странами то ухудшались, то улучшались, но наши встречи с Нельсоном Рокфеллером, между которыми порой проходили годы, неизменно оставались ровными и корректными.
В результате Уотергейтского скандала президент Никсон вынужден был подать в отставку. В Белый дом въехал Джеральд Форд, а Нельсон Рокфеллер стал вице-президентом Соединенных Штатов. К тому времени я уже почти пять лет был главным редактором журнала «США — экономика, политика, идеология», издаваемого Институтом США и Канады Академии наук СССР, и мне часто приходилось бывать в Соединенных Штатах. Оказавшись осенью 1974 года в Вашингтоне, я долго колебался: позвонить ли Нельсону, как обычно, или не беспокоить вице-президента США. Спросил посла Добрынина. Тот сказал, что я сам должен решить, как поступить, но высказал убеждение, что вице-президент не найдет времени для встречи со мной.
Все же я позвонил, и на следующие утро получил известие, что Нельсон Рокфеллер примет меня в Экзекютив билдинг, рядом с Белым домом, в три часа пополудни.
Встреча, как и все прошлые, была непринужденной. Все же в начале состоялась официальная «фотосессия» (это фото с вице-президентом США мне было передано несколько позже в Москве американским посольством). Затем официант в парадной форме морского пехотинца подал нам чай с печеньем и по рюмочке ликера.