В Кремль Донован прибыл в сопровождении Гарримана. Я переводил состоявшуюся беседу.
После взаимных приветствий Донован изложил цель своего приезда: в нынешней ситуации, когда Соединенные Штаты и Россия являются союзниками и ведут тяжелую борьбу против общего врага, необходимо мобилизовать все ресурсы для приближения победы. Важное место здесь принадлежит информации, добываемой секретными службами. Он, Донован, самого высокого мнения о советской разведке и полагает, что обмен информацией между секретными службами США и СССР способствовал бы успеху операций союзников на фронтах войны.
Молотов проявил интерес к этой идее и сказал, что Доновану следует обсудить данное предложение в практическом плане с компетентными советскими органами, после чего можно будет принять соответствующее решение.
В этот момент дверь в кабинете Молотова открылась, и вошел Сталин. Он был в маршальской форме, с неизменной, но потухшей трубкой в правой руке. Мы встали из-за длинного стола, покрытого зеленым сукном. От неожиданности Донован потерял дар речи, но Молотов явно ждал прихода Сталина. Он представил своего гостя, который наконец смог выговорить:
— Я очень рад, что удостоился чести увидеть вас, маршал Сталин…
— Садитесь, — предложил всем нам Сталин и сам опустился на стул в середине стола. — Я много о вас слышал, господин Донован, и решил воспользоваться вашим приездом в Москву, чтобы познакомиться лично. Говорят, контора, которой вы руководите, работает очень успешно.
— В свою очередь я хочу сказать, — поспешил ответить взаимным комплиментом Донован, — что советская разведка заслуженно пользуется во всем мире самой высокой репутацией. Поэтому я и предложил господину Молотову организовать обмен информацией между нашими организациями.
— А почему бы нам не наладить такое сотрудничество на постоянной основе? Создать представительства ваших и наших служб в Москве и Вашингтоне на базе взаимности? — предложил Сталин.
Донован повернулся в сторону Гарримана, как бы призывая его первым ответить на предложение советского лидера.
После краткой паузы Гарриман заявил, что считает эту идею полезной и поддерживает ее. Донован тут же присоединился к мнению посла США.
Казалось несколько странным, что по столь деликатному вопросу оба американца выразили свое согласие без предварительной консультации с Вашингтоном. Из мемуаров Гарримана мы теперь знаем, что он, будучи в Тегеране, обсуждал с президентом Рузвельтом аналогичную идею и получил от него принципиальное согласие. Зная о советской одержимости секретностью, Гарриман много думал о том, в какой форме поставить этот вопрос в Москве. Неожиданная инициатива Сталина облегчила задачу посла. А быть может, «хозяин» решил упредить американцев, тем самым как бы подтвердив эффективность советской разведки. Ведь в апартаментах Рузвельта в здании советского посольства в Тегеране, несмотря на все усилия американских спецслужб оградить президента от подслушивания, продолжали исправно действовать кагэбистские «жучки». Каждое утро я получал для Молотова напечатанные на кремлевской бумаге «верже» листки с пропусками, в которые от руки были вписаны фамилии собеседников Рузвельта. Такие же тексты доставлялись Сталину, и он, конечно, знал о разговоре Гарримана с Рузвельтом насчет возможного сотрудничества американской и советской разведок…
После принципиального решения этого вопроса Сталин еще некоторое время оставался в кабинете Молотова. В ходе дальнейшей беседы Донован рассказал о своей недавней поездке в Индию и о ставшем популярным среди тамошних националистических кругов японском пропагандистском лозунге: «Азия для азиатов». Под этим флагом некий майор Сингх возглавил Индийскую Национальную Армию, провозгласившую борьбу против британцев. Сталин внимательно слушал, возможно вспоминая теперь уже потерявший смысл план создания «правительства в изгнании» в Индии…
Последующие несколько дней Донован вел переговоры с руководством НКВД. Без особых сложностей обе стороны пришли к соглашению о создании в каждой из столиц специальных миссий, состоящих из одного офицера и небольшого технического аппарата.
Гарриман и Донован были в восторге. Но спустя два месяца президент Рузвельт похоронил эту идею. Гарриман считает, что ему подставил ножку адмирал Леги, руководитель штаба Белого дома, который его вообще недолюбливал.
В действительности дело было в том, что президент просто передумал. Наступил 1944 год, год новых, для Рузвельта четвертых, президентских выборов. В условиях начавшейся острой предвыборной борьбы соглашение о сотрудничестве КГБ — ЦРУ могло быть ловко использовано противниками Рузвельта.