Все это еще раз подтверждает истину, что стабильность любого государства достигается не действиями репрессивного аппарата, каким бы изощренным он ни был. Не обеспечивается стабильность и одной лишь военной мощью. Прочность любой государственной системы прежде всего основывается на степени общественного согласия. Такого согласия ни в царской России, ни в коммунистическом СССР не было, во всяком случае в последние десятилетия существования советской власти. И когда старые структуры стали рушиться, не оказалось ничего, что смогло бы скрепить искусственное образование.
Оглядываясь на прожитое, на исторические события и чудовищные катаклизмы уходящего столетия, свидетелем и участником которых мне довелось быть, я никак не могу поверить, что дожил до конца противоречивой и во многом поразительной «советской эпохи», эпохи, которая, несомненно, войдет в историю человечества как еще одна дерзкая, но неудавшаяся попытка построить справедливое общество. За эту идею, вольно или невольно, отдали жизнь миллионы людей. Но как сказал некогда Оскар Уайльд, если человек отдал жизнь за идею, это вовсе не означает, что он погиб за правое дело.
Наш опыт сопровождался страшными жертвами, разрушениями, физическими и духовными, неимоверными страданиями и утратами. Но вместе с тем мы были полны надежд, веры, энтузиазма, жертвенности в своем стремлении создать «лучшее будущее» — не для себя, а для грядущих поколений.
А ведь в нашей жизни было достигнуто и кое-что важное: при всей неустроенности, просчетах и ошибках была ликвидирована неграмотность десятков миллионов людей, введено всеобщее обучение, бесплатное высшее образование, медицинская помощь, а некогда отсталые народы царских окраин приобщились к достижениям национальной и мировой культуры.
Наши жертвы не были напрасны. Общественное развитие не остановится на «развитой технологии», «информационном обществе» и прочих достижениях современного капитализма. Передовые умы будут и впредь стремиться к совершенствованию жизни. И опыт нашей страны, наши успехи и неудачи могут послужить ориентирами на пути человечества в будущее.
Создание на развалинах царизма новой общественной системы потребовало невообразимых жертв. Осколки империи оказывали тогда вооруженное сопротивление новой власти. Также и теперь старые командно-административные структуры и их носители старались удушить ростки новой жизни. Их подрывные действия в значительной степени привели к неудаче горбачевской перестройки, обусловили личную драму реформатора и его уход с политической сцены. Тем не менее Горбачев занял прочное место в истории.
Если нарождающаяся демократия в России и в других государствах бывшего СССР погибнет, то это будет величайшей трагедией не только для нашего народа, но и для всего мира. Остается надеяться, что развитые страны не повторят ошибок начала века, когда они после Февральской революции 1917 года способствовали гибели русской демократии, вынуждая Временное правительство продолжать бойню в Первой мировой войне, вместо того чтобы сразу же помочь голодающей и изнуренной поражениями на фронте стране.
Ныне, как и тогда, высокомерные амбиции Запада могут подвергнуть риску хрупкую российскую демократию. Бездумное продвижение НАТО к границам России дает пищу национализму и милитаризму, находящим поддержку среди обнищавших масс.
Болезненный переход к рыночной экономике уже породил в нашей стране многие уродливые явления — рост преступности и алкоголизма, ужасающий разрыв между кучкой сверхбогатых и десятками миллионов, оказавшихся на грани нищеты, небывалую коррупцию и фаворитизм.
Если правительства развитых стран будут и дальше безучастно взирать или ограничиваться выражением словесных симпатий по поводу драмы, переживаемой новой Россией, которую они снова предпочитают рассматривать как их сырьевой придаток, то они могут серьезно просчитаться. Последствия, при наличии в России ядерного оружия и атомных электростанций, могут быть куда более страшными, чем гражданская война и интервенция 1918–1921 годов.