— Понимаю.
— Тогда садись, я довезу тебя до станции… больше я ничего не могу для тебя сделать.
…Прохоров кладет мешок на дно арбы, залезает сам, и старик трогает лошадь.
Они едут по пустынной выжженной земле. Покачивается спина старика. Белое выцветшее небо висит над ними. Как несколько дней назад. Но только сейчас это — дорога обратно.
Лошадь тянет арбу все дальше от аула. Земля вползает под скрипящее колесо.
И вслед Прохорову летит голос женщины — взволнованный, нежный… Она говорит — о любви, о том, как долго ждала его…
Лошадь тянет арбу все дальше и дальше — к горизонту, из-за которого встает далекий гул — вой, взрывы, свист пуль…
Женщина говорит о любви… Вырастает, крепнет голос войны… Едет по степи рядовой Прохоров… И два голоса устремляются к нему, соединяются в нем, чтобы навсегда пронзить его жизнь любовью и болью, счастьем и войною, улыбкой женщины и, может быть, смертью.